Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

На окраине Руси. Мифология и язычество балтов
Шрифт:

Создание труда по литовской мифологии фон Роткирх считал своим патриотическим долгом, отсюда повышенное внимание многочисленным польским сочинениям на эту тему и полемика с ними, иногда в ущерб исторической точности. Впрочем, автор не историк в полном смысле слова, он скорее краевед-любитель. Но ценность его очерков, составивших основу книги, в большом количестве этнографических ссылок и мелких деталей.

Второй автор – Антон Фаддеевич (Антоний Юлиан) Мержинский (1829–1907) – в свою очередь, был по национальности поляк. Он родился в Познани, там же учительствовал, после чего стал профессором греческого языка и словесности в Варшавской Главной школе и Варшавском университете и, наконец, деканом историко-филологического факультета. Основными его научными интересами

были классическая филология и литовская мифология. Труд, посвященный главному святилищу пруссов (и, как полагают, прочих балтских племен) Ромове, стал одним из ключевых трудов на тему языческой мифологии балтов. Вызывает большое уважение критический настрой автора к многочисленным представлениям, которые основаны на средневековых источниках и до сих пор повторяются в популярной литературе.

Конечно, несмотря то, что его сочинение названо «историко-археологическим исследованием», археологии в современном понимании этого слова в нем очень мало. Но системные археологические исследования в Прибалтике были начаты значительно позднее, да и сама археология как наука в XIX в. только складывалась. При этом споры о Ромове (или, как принято сегодня писать, Ромуве) продолжаются до сих пор, проблематично и его предполагаемое местонахождение. Собственно, те проблемы, которые обозначает А.Ф. Мержинский, актуальны для исторической науки до сих пор.

Чем еще интересны для нас эти два – несомненно, во многих отношениях устаревших – сочинения?

Понимание основных закономерностей появления, складывания и существования главнейших мифов любого народа в науке происходило не сразу. Антропологам, этнологам, религиоведам пришлось пройти довольно значительный путь, в ходе которого рождались и уходили в небытие разные точки зрения, нередко кажущиеся нам сегодня смешными и нелепыми. Тем не менее усилиями большого числа авторов, подходивших к этим проблемам с позиций разных наук, сформулированы и осмыслены особенности древнего мифологического мышления, закономерности развития и бытования основанных на нем представлений.

Близкое родство балтских и славянских племен дает шанс восстановить ряд недоступных по объективным причинам подробностей древних верований восточных славян. Наверняка при чтении этих двух сочинений вы не раз будете ловить себя на стремлении сравнить их с известными сведениями о дохристианской славянской мифологии. Бросаются в глаза не только общие принципы (бинарные оппозиции, трехчастное деление мира и т. д.), но порою почти тождественные обряды, объяснения, обычаи…

Впрочем, здесь каждый волен сделать самостоятельные умозаключения, главное, не забывать, что труды, опубликованные в позапрошлом столетии, явно не дают возможности воссоздать более или менее полную картину мира в том виде, как его представляли племена древних балтов.

Книги впервые издаются в современной орфографии, к упоминаемым в тексте топонимам по возможности приведены в скобках современные названия; личные имена переданы в соответствии с современной традицией. Сокращены ссылки на неактуальные источники. Цитируемые авторами иноязычные средневековые источники в оригинале нередко содержат опечатки, а также множество темных мест. Поскольку возможности выверить их нет, а академических переводов не существует, использован сокращенный русский пересказ. Его нельзя считать переводом в полном смысле слова, но смысл сообщения передан сколь возможно точно.

Литовско-языческие очерки

I. Загробная жизнь по литовско-языческим представлениям

Мифология – это поэзия. Она разрывает древние могилы, вызывает из них поэтические образы прошлого и, как из рога изобилия, сыпет веру, верования и поверья народа, его предания, легенды, песни, сказки и другие цветы народного творчества. Мифология – это эпопея духовной жизни народа. Суровая история идет рука об руку с мифологией, которая, со своей стороны, венчает бесстрастное чело ее своими перлами и цветами. Без нее история была бы суха и безжизненна. Мифология оживляла вещие струны скальдов, бардов,

менестрелей, миннезингеров, трубадуров. Без мифологии не было бы поэзии. Она – мать поэзии.

Литовцы также имели своих народных певцов – буртиников. Быть может, между ними были свои Оссианы, Вергилии, Гомеры, Данте, но история имен их нам не сохранила и показывает их уже в то время, когда они перестали быть гордостью и славою своего народа, когда искру небесного огня и поэтические вдохновения начали продавать на торжищах, когда поэзия их была унижена до гаерства и служила лишь для потехи дикой, невежественной толпы; словом, в то время, когда поэты снизошли, за деньги, до звания простых штукарей, фокусников, знахарей, скоморохов.

Самые представления литовских язычников о бессмертии души и о загробной жизни были основаны на поэтических воззрениях. Но поэзия их, по грубости нравов, сулила им в будущем только идеализированные потребности земной, материальной жизни. Их рай, подобно раю Магомета, преобладал лишь наслаждениями чувственными. Жрецы обещали за гробом людям добродетельным: красавиц, никогда не стареющих жен, вкусные кушанья, сладкие напитки, летом – белую одежду, зимою – теплые тулупы, спокойный сон на мягких ложах, неувядающую молодость и непоколебимое здоровье, постоянное веселье, пляски и игры; кроме того, всякая блаженная душа получала в вечности сто новых понятий, из которых каждое открывало ему по сто новых блаженств, не известных на земле. За то преступных, злых и непослушных жрецам людей ждали по смерти страшные наказания: боги отбирали у них все, чем наслаждались они в жизни, и низвергали их в Прагарас (ад), где свирепый Поклус жестоко и вечно терзал их и заставлял выть и стонать в тысячах мук без конца (Лука Давид, ч. I, с. 20; Дусбург, ч. III, гл. 5).

Литвины веровали, что различие состояний, существующее на земле, сохранится и в вечности. А потому они и были убеждены, что князья и бояре будут князьями и боярами и по смерти, воины останутся воинами, ремесленники – ремесленниками, земледельцы – земледельцами и что за гробом каждый будет нуждаться в том, что составляло при жизни необходимость его существования. Поэтому с умершими князьями и знатными людьми сжигались на кострах рабы, рабыни, лошади, собаки, соколы, дрогоценности, одежды, броня, меч, копье, лук со стрелами, пращи и другие предметы, которые любил покойник. Верование это очень сходно с индийским, связанным с сожжением вдов. С прославившими себя в боях героями сжигали нередко и пленников, как, например, с телом Гедимина. С телами же ремесленников и земледельцев погребались разные ремесленные инструменты, лемехи от сох, топоры, посуда и другие орудия, которыми они зарабатывали себе при жизни хлеб (Юцевич, с. 286; Яротевич, ч. I, с. 186; Нарбутт, ч. I, с. 383).

Литовцы верили, что где-то на Востоке существовала гора блаженства, Анафиель, Анафиелас, на которую когда-то придет какой-то всемогущий бог, больший из всех богов, судить добрые и злые дела людские, для чего и воссядет на этой горе, высочайшей, крутой, гладкой, как стекло, на каковую гору души умерших могут взобраться и держаться на ней не иначе как при помощи медвежьих или рысьих когтей. Поэтому на костры и в могилы клали означенные когти.

По этой причине (Нарб., с. 355) люди преклонных лет не обрезывали собственных ногтей, но запускали их. Молодые же люди когда стригли их, то не выбрасывали, а кидали в огонь, так как верили, будто ногти пригодятся по смерти и их со временем легко будет найти в горнем пространстве, куда они будут занесены дымом. Но если бы кто-нибудь разбрасывал свои ногти, то по смерти пришлось бы ему долго отыскивать их, до тех пор, покуда не нашел бы последнего обрезка, так как без них он решительно обойтись не мог. Отсюда возникло поверье, будто тени умерших нередко скитаются между домами и в большинстве случаев замечаются на кучах мусора и сора, где они как будто чего-то ищут.

Поделиться:
Популярные книги

Невеста драконьего принца

Шторм Елена
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.25
рейтинг книги
Невеста драконьего принца

Мастер Разума III

Кронос Александр
3. Мастер Разума
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.25
рейтинг книги
Мастер Разума III

Недотрога для темного дракона

Панфилова Алина
Фантастика:
юмористическое фэнтези
фэнтези
сказочная фантастика
5.00
рейтинг книги
Недотрога для темного дракона

Идеальный мир для Лекаря 26

Сапфир Олег
26. Лекарь
Фантастика:
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 26

Измена. Мой заклятый дракон

Марлин Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.50
рейтинг книги
Измена. Мой заклятый дракон

Случайная свадьба (+ Бонус)

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Случайная свадьба (+ Бонус)

Попаданка для Дракона, или Жена любой ценой

Герр Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.17
рейтинг книги
Попаданка для Дракона, или Жена любой ценой

1941: Время кровавых псов

Золотько Александр Карлович
1. Всеволод Залесский
Приключения:
исторические приключения
6.36
рейтинг книги
1941: Время кровавых псов

Отрок (XXI-XII)

Красницкий Евгений Сергеевич
Фантастика:
альтернативная история
8.50
рейтинг книги
Отрок (XXI-XII)

Отверженный III: Вызов

Опсокополос Алексис
3. Отверженный
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
7.73
рейтинг книги
Отверженный III: Вызов

Адвокат вольного города 2

Парсиев Дмитрий
2. Адвокат
Фантастика:
городское фэнтези
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Адвокат вольного города 2

На границе империй. Том 8. Часть 2

INDIGO
13. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 8. Часть 2

Город воров. Дороги Империи

Муравьёв Константин Николаевич
7. Пожиратель
Фантастика:
боевая фантастика
5.43
рейтинг книги
Город воров. Дороги Империи

Метатель

Тарасов Ник
1. Метатель
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
фэнтези
фантастика: прочее
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Метатель