На осколках прошлого
Шрифт:
— Мой сын или моя дочь… Неважно. Как же я вас с мамой люблю. Вы — моё всё. Ты слышишь, Ники? — спросил он, поднимая на меня взгляд. — Вы — мой мир, мой свет, моя жизнь. Ради вас я умру, пройду все круги ада, Ники. Только ради вас.
— Но Тина и мой папаша…
— Забудь ты имя этой шлюхи. Я забыл, и ты забудь. Она — никто. Её вообще не существует. Я ей даже не дал вещи собрать, когда мы вернулись, сразу выкинул из нашего дома. В моей жизни есть только одна девушка, и её зовут Ники Кросс. Она единственная. Ясно?
— Да, — несвязно пробормотала я,
— И твой отец меня мало волнует. Да, что там, мой собственный — тоже. Я благодарен всей этой ситуации только за то, что судьба свела нас вместе. Лишь бы ты меня не отравила за что-нибудь Флемиксином, а остальное — ладно, смирюсь со всем, — торжественно произнес он, улыбаясь глазами.
— Смотри мне! Теперь я знаю, что с тобой делать, если хлеб не купишь!
Насмеявшись вдоволь, мы сидели и молчали, не разнимая объятий. Я не хотела его отпускать ни в какую, ни на секунду. А вдруг что-нибудь случится, и я опять его потеряю? Нет уж, пусть сидит со мной.
— Ники, тебе нужно поспать. У тебя сильная травма головы. Какая-то балка упала и чуть не пробила тебе череп. Завтра или послезавтра мы переедем ко мне. Сегодня никак. Операция заканчивается, последних жертв доставляют на лечение. Да, и поздно уже вас перевозить. Отдыхайте, мои солнышки.
— А ты где будешь? — встревожилась я.
— Конечно же, тут, любимая.
— Повтори ещё раз.
Какое же это приятное слово — любимая! Такой я ещё никогда не была до него.
— Любимая, любимая, самая любимая!
И опять эти дурацкие слёзы.
— Прости меня за слёзы, Майкл. Я тоже люблю тебя, — выдохнула я, учась дышать заново.
— Я тоже люблю тебя. И нашего малыша, — прошептал он, целуя животик. — Как только поправишься, сделаем первое фото нашего ребенка. — Микки пощекотал меня и уткнулся носом в мой живот. — Не обижай маму, маленький. А то она потом будет обижать меня.
— Папа врет, солнышко! Не слушай его. Слушай всегда только меня, — хихикнула я, накрывая его руку своей.
Мы еще немного побаловались с Микки, и ему пришло время уходить. Все же не в парке развлечений находились. Перед уходом я его обняла, крепко-крепко, не желая отнимать от него рук, и Майкл ушёл, последний раз поцеловав мой животик и чмокнув меня в нос. Так и хотелось шептать ему о своей любви, но я понимала, как он устал, поэтому не стала капризничать. Я решила, что для признаний в любви время ещё есть. Примерно… вся жизнь. Да, признаваться в любви Майклу будет моим основным занятием!
Глава 8.
Этим прекрасным утром меня встретило яркое солнышко, бившееся в окно своими яркими лучами. Как все было чудесно! Казалось, что весь ужас остался позади, будто это произошло давным-давно, и уже не являлось правдой в моей жизни. На следующий день после операции по разоблачению этих ублюдков, я очнулась в больнице. А так хотелось быть уже дома! Ближе к обеду меня отпустили. Это заняло около половины дня. В больнице меня ещё раз осмотрели, измерили показатели и отпустили. Мне
Потом я ждала Майкла в машине, пока он разбирался с проблемами. Похоже, в больнице упорно отказывались меня выписывать, но он нашел средства убеждения. Я, на самом деле, чувствовала себя хорошо. Голова немного болела, но это не повод валяться в больнице.
И только вечером я, наконец-то, лежала на диване и смотрела фильм. Ну, и ещё поглощала белый шоколад с фундуком и пончики с арахисовой пастой. Затем, когда я еле шевелилась от передозировки вкусного и сладкого, Майклу пришлось искать для меня копченую семгу. Ну, я, что, виновата? Это всё беременность.
Я потянулась, освещая спальню довольной улыбкой. Ну-ка, где там бедняжка Микки, которого я уже достала своими желаниями? Похлопав рукой по постели, я обнаружила лишь пустое место. Где же Майкл? Я не отпускала его от себя даже на шаг. Даже на работу в последние дни он не ходил. Теперь его основная работа — я. Да, вот так, нагло. Но я носила его сына в себе, так что, работа у него была вполне престижная.
В дверь слабо постучали. Испугавшись, я натянула на себя одеяло. Спала я в одном белье. Это было желание Майкла. Ночью он накрывал мой живот рукой и не убирал ее до самого утра. Эх, когда же уже малыш начнет пинаться?..
— Мои любимые девочки уже проснулись? — спросил Микки, заглядывая в комнату.
Он открыл дверь ногой и внес поднос с завтраком. Какая прелесть! Устроился рядом со мной на кровати и поцеловал меня в щечку.
— Кто сказал, что у нас будет девочка? Может, мальчик, — предположила я, втягивая носом обалденный аромат огромной розы, лежащей на подносе. — Боже, Микки, как приятно. Спасибо, дорогой.
Я поцеловала его, но долго целоваться не вышло. Мы хотели есть… А кофе и вафли просто сводили меня с ума.
— Так, все, папочка, мы с Даниэлем хотим кушать, — пробормотала я, уже хрустя шоколадной вафлей и зачерпывая ложкой шоколадную пасту.
— Эй, ты чего ведешь себя, как захватчица? Уперлась рогами, и все тут! Может быть, вы с Эммой, а? — опять начал спорить Майкл.
— Вот объясни мне, почему так? Я хочу мальчика, ты хочешь девочку! Нелогично!
— Я не хочу конкретно девочку или мальчика, Ники, я просто хочу от тебя ребенка, — нежно сказал он, убирая с моего лица прядку волос. — Пол не так важен.
Я расплылась в улыбке. Боже, я была беременна всего ничего, а сколько счастья эта беременность мне уже принесла!
— Микки, а если бы у нас родилась двойня?
— Двойная радость, малышка. Но пусть, для начала, родится один непоседа. Уже представляю, каким он будет! С твоим-то характером…
— Что?! Дэни, ты слышал, папа тебя обижает! И меня заодно, — я насупилась. — Нет, у нас будет зануда Эмма. Вся в тебя! — показала ему язык и засмеялась.
— Смейся всегда, Ники. Тогда я счастлив.