На острие судьбы

Агулова Ирина

– Что?
– удивлённый вопрос слетел с языка одновременно у пяти мужчин, находившихся в пещере, причём прозвучало это настолько искренне, что я растерялась.

– Только не надо делать вид, что ты ничего не помнишь - разозлилась, обвиняющее ткнув пальцем в изумлённого Шанрея.

– Что именно я должен помнить?
– настороженно уточнил мужчина, снова дотронувшись до окровавленной губы.

– Зачем именно полез ко мне целоваться?

– Он? Целоваться? К тебе?
– чеканя каждое слово, взревел дракон.

Рванув вперёд,

мужчина прошёл сквозь барьер как нож сквозь мягкое масло, снеся собственную защиту, и ринулся к Элрою. Мощный кулак впечатался в смуглую челюсть, толкнув фейри к стене, но он даже не вскинул руки, чтобы защититься, растерянно глядя на меня.

– Я не мог этого сделать, - глухо откликнулся он, беспомощно глядя на меня, и кулак Ривенрока, занесённый для второго удара, застыл в паре миллиметров от его лица.
– Рэн, - наконец, обратив внимание на замершего дракона, произнёс он, - я… не мог. Она твоя невеста, мы чтим священные узы, ты же знаешь.

– Но сделал, следы зубов на твоей губе говорят лучше всяких слов. К тому же Мири без причины не ударила бы точно.

– Это магия теней, - впервые за всё время, подал голос самый старший из соратников Шанрея, в чьих волосах уже поблескивала седина.
– Её заинтересовала принцесса, мы все это видели, а когда во сне контроль Элроя ослаб, воспользовалась моментом.

– Зачем?
– едва слышно прошептала я, не понимая, верить сказанному или нет.
– Чего хотела магия теней этим добиться?

– А вот на этот вопрос ответа у меня нет, - развёл руками мужчина.
– Но вряд ли рассорить окончательно три самых могущественных рода. Родовая магия никогда не сделает ничего из того, что способно навредить её носителю.

– Вы так говорите, как будто она имеет разум и сознание. Это всего лишь сила, которой управляет человек, в данном случае фейри, - поправила саму себя, покосившись на Шанрея.

– Думаю, уже нет, - склонив голову, мужчина отступил на шаг назад, давая понять, что сказать ему больше нечего.

– Мне надо на свежий воздух, - выдохнула едва слышно, но все присутствующие обладали отменным слухом, так что я ни капли не сомневалась, что меня услышали.
– Одной, - уточнила, заметив, как Ривенрок направился следом.
– Надо успокоиться и привести в порядок мысли, - всё же объяснила своё решение.

Глава 16

На горизонте уже светлела предрассветная полоска. Но луна не спешила покидать небесные чертоги, напоследок окидывая взглядом вверенную ей территорию, прежде чем окончательно уступить место дневному светилу.

Ниже по склону клубился молочный туман, оседая на листьях и травах крупными каплями росы, наполняя воздух влажной прохладой, пробирающей до костей. Днём пространство вокруг заполняли голоса птиц и насекомых, сейчас же нас окутывала звенящая тишина, величественная и завораживающая, но способная подарить столь нужное мне умиротворение.

Во внешнем мире царил

покой, в отличие от внутреннего, где душа металась в смятении, временами требуя мести, вот только разум настаивал на том, чтобы сначала разобраться в ситуации и не делать скоропалительных выводов. Я понимала, правильность этой позиции, ведь если сейчас встану на скользкий путь отмщения, то ни о каком союзе между нашими народами не будет и речи. Но как в этом убедить бунтующую гордость?

– Прости, - раздался за спиной хрипловатый голос Шанрея.

– Что в слове «одной» тебе не понятно?
– проворчала, не оборачиваясь.

– Я должен объясниться, - уже более уверенно произнёс фейри.
– Поверь, находясь в сознании, я бы никогда себе такое не позволил. Гораздо приятнее получать отклик, чувствовать желание девушки, а не ненависть. Рурок прав - это следствие своеволия магии, других объяснений у меня нет.

– То есть, теперь каждый свой проступок можно спокойно списать на своеволие магии и жить припеваючи дальше?
– спросила, повернувшись к нему, и мужчина заметно напрягся.

Боится, что повторно ударю? Вряд ли. Такие как Шанрей ничего не боятся. Тем более нападения девушки. Ну, отшвырнула я его, и что с того? Подумаешь, пара синяков и шишек. Для настоящего воина, каким был фейри, это сущие пустяки. Но вот извиняться, похоже, ему приходилось впервые. А глядя глаза в глаза это сделать гораздо сложнее.

– Прости, - справившись с секундным замешательством, повторил он.
– Готов искупить свою вину.

– И можешь пообещать, что такого больше не повторится?
– скрестив руки на груди, уточнила я.

– Я сделаю всё, что в моих силах, но...

Шанрей замолчал, стиснув кулаки.

– Но если полезу к тебе целоваться снова, расслабься и прими как должное. Это ведь не я, это магия. Так?
– не удержавшись, съехидничала, но тут же прикусила язык, понимая, что в данной ситуации поступила глупо.

– Я в растерянности, - признался мужчина, сев на землю и сжав голову ладонями, - и моё раздражение немного поубавилось: он ведь действительно переживает, это не показное.
– Со мной такое впервые. Я не знаю, что происходит и почему тебя выбрала родовая магия. Но думаю, всё дело в проклятии лойр. Их ненависть за прошедшие столетия могла лишь возрасти. Но если мы усилим защиту темницы…

– А если там её вообще уже нет? Если все, кого в ней заточили, уже давно на воле? Что тогда?
– опустившись на землю неподалёку от него, устало спросила я.
– Не зря же люди рассказывают о том, что в Ведьмином лесу творится всякая жуть.

– Будем разбираться с проблемами по мере их поступления, - глухо ответил Элрой.

– В общем так, фейри, теперь ты мой должник. Я не стану раздувать скандал, не хочу рушить тот хрупкий мир, который воцарился в нашей империи. Уверена, твои соратники тоже будут молчать, и никто об этой неприятности не узнает. Но если подобное повториться…