ЮЛЮС КЕЛЕРАС – поэт, переводчик, драматург, фотограф. Родился в 1961 году в Вильнюсе. Окончил филологический факультет Вильнюсского университета, в 1989–1992 годах учился в Иллинойском университете в Чикаго. В 1995–2002 годах жил в Нью-Йорке, работал главным редактором литовской газеты Darbininkas. Сотрудничал с различными издательствами, вел авторскую передачу на Литовском национальном радио, преподавал в Вильнюсском университете, в Иллинойском университете в Чикаго. В настоящее время работает переводчиком, живет в Вильнюсе. Стихи и пьесы переведены на многие языки. Поэтические сборники: «Зимние лодки» (1988), «Белый каледайтис» (1990), «Горсть меда» (1995), «XL стихотворений» (1998), «Снег, бездомный, павший» (2007), «Разбуди» (2008), «Это ты» (2010), «О любви вдвоем» (2012), «Позже, значительно позже» (2013), «Шиповник в дюнах» (2015). В 2013 году награжден премией мэра Вильнюса за фотоальбом «Тротуары Вильнюса» и стихотворения о Вильнюсе.
I
«Меня на этом свете нету, я – не здесь…»
Меня
на этом свете нету, я – не здесь,вьюнок переползает тын к исходу лета,и вот уже другие небеса над кладбищеми облаков гряда. Меня здесь нет. Не будетникогда. Предмет не в силах созидать миры,плотва в затоне раненая бьется, постепенновода краснеет. Зачем болезнь ребенка кровьсосет. А дальше только шепотом умею.Сказал же, нет меня. В вечерних сумерках грачинад крышей. Нашептанный ноктюрнзапутает в пути. У сердца твоегосерп месяца опять опасно пролетает.> перевел Виталий Асовский <
Farewell
я не зажигаю в комнате свет, но вижу, как чайкана реке повторяет твой почерк, как капля касается белого,еще неисписанного листа, и как странно, что ноябрьтакой чуть живой, как ты после бессонной и нежнойночи, которая не дала сковать море льдомсквозь снег и тяжелую корку льда просачивается пейзаж,ведь всё временно, что высоко и прямо, что таитсяв почке, как вечная и не лгущая цветочная пыльца,как вещи в комнате, не смевшие оглянуться, когда для любящихуже нету других, словно скрытое, как под псевдонимом, детство> перевел Виталий Асовский <
«эта осень намного длиннее любви…»
эта осень намного длиннее любви,нам знакомой по пасмурнымпологам ветра, молчаливым смущеннымсловам, провожающим лето, утомленнолежащее на бесцветном пескеопустевшего пляжа, позабытого всеми,кроме сторожа – загорелого паренькас сигаретой, растянувшегося у лодки,принявшей ветер> перевел Виталий Асовский <
«Ребенок наблюдает за тенью своей…»
Ребенок наблюдает за тенью своейна старом чердаке, где хранятся старые,покрытые пылью журналы, пустые склянки,аккуратно оборванные календарипрошедших годов. Смотрит ребенок, ничегоне произносит, пока неожиданно не засыпаетна громоздкой бабушкиной кровати,на которой зачата была его мама.> перевел Виталий Асовский <
«любая вещь способна тайной стать…»
любая вещь способна тайной стать:мы тихо спим на лопнувших матрасахи радовать нас могут только те,в которых хоть на миг проклюнется душа, —их лица отделяются от стел,опускаютсяподо льдом плоти,а источник жара их понемногуоживляет> перевел Виталий Асовский <
«шрифт снежинок уборист, но я все равно…»
шрифт снежинок уборист, но я все равноузнать тебя не могу,потому что остынувший ветер сжимаетлистья растенийи бронею покрытое сердце не помнитпыла, лишь блекнет> перевел Виталий Асовский <
«там, где губы твои прикасались, море осталось…»
там, где губы твои прикасались, море осталось,точнее – соль, осевшая на песок:какой мотив банальный и бессмертный, но всё равномы не откажемся, пока мы существуем…те ласточки печальные! и буквы яхт,разбросанных по глади океана! о, чистый свет!ленивые садовые улитки – как мы с тобой —не знают ничего…> перевел Виталий Асовский <
«и столько света в имени твоем…»
Д.
и
столько света в имени твоеммонах уснет главу посыпав пеплома я слова всё те же повторяюкак много света в имени твоеми так оно светло светло светлокак озера никем не читанный дневникно я увидел, как утиный клювцарапнул воду, как оно светлотак много света в имени светлокак свадебный убор как ландышевый цветкак все слова, что снова повторяю, —так в имени твоем и теплота и свет> перевел Виталий Асовский <
II
твой гномик
я твой гномик, вырезанный из других,лучших сказок, найденных в старом шкафу(за кухней первая комната, втораятумбочка, где хранились книги)я твое вишневое варенье, засахарившееся,несъедобное даже для отощавшегобездомного ворона, некогда сидевшегов Укмерге на православном крестея твой кипятильник, кухонька воспоминаний,замутненное изображение на сетчатке, голос,не вернувшийся после войны, ключ, в те временаотпиравший кочующий куршский песокя кровь на твоей салфетке, оборваннаякинопленка, не наступившая весна,раскладные кроватки, найденные на этаже,десятилетия назад сложенные в углуможешь удивляться —я твой парус, твой Ангел-хранитель,наблюдающий движение твоих снов,капля твоего пота во время проигранных гонокя…/ кем ты хочешь, чтобы я был?если б спросила —туманом над почерневшей баржей в Куршском заливепромытым цветным стеклышком,черепком, опознанным деревомили саваном сумерекдля твоего, лишь твоего, Снегурочка, тела> перевела Таисия Орал <
речь на твой день рождения
эту речь я сложу из твоих ресниц,из твоих вещей, которые остаются, и тех, которыеуже отдалились, из первого снега в разжатойперчатке, из чуда небутафорской кровиэту речь я стану произносить, пока не забуду язык,пока не забуду, как берут кровь из пальца,как смотрят со стороны на чужие похороны,не думая о вечной непотопляемой жизниэту речь каждый раз я буду придумывать заново, каждое утрок ней, неотправленной, буду лепить всё новые,всё разные почтовые марки – с нагой, чужеродной,улыбчивой ренессансной ангелицей, или другие: с парой фигуристов или, скажем, королевой Канадыправда, ты не услышишь той речи: я никогдаее не закончу; когда начинаю ее, замечаю внезапнос ужасом, что она медленно тает – словно где-то,по ту сторону ощутимого, лодка вплывает в туманя еще не скоро тебе признаюсь: нет никакойречи, никакой другой грамматики,только та, которую, ненадолго зажмурившись, вдругузнаем – наизусть декламируя твой день рождения> перевела Таисия Орал <
моя сильфида
ты – единственное число, неповторимые буквы,вещи, уложенные вопреки алфавиту, замкнутыйкруг, в который впустили голубя, воркующего,клюющего твои крылья, сильфида, клюющего ротклюющего всё что нельзя, клюющегоснова и снова корни круга, линии круга,дыхание круга, внутренности и крылья,меня, который в том круге, твои груди, сильфиданыряющая в единственное, в сладкую одиночнуюссылку, где нет черноты кипарисов, нетсиневы, скрещенных, когда-то живых еще,губ, когда-то шептавших любовь, сильфидапоняла, кто давно ожидает на перекрестке?развязка, порог, теплые нежные руки,голубь живой, который уже влетелв твой рот, сильфида> перевела Таисия Орал <
