На открытых колёсах
Шрифт:
Мы ещё позанимались с гоночными инженерами и стали расходиться.
Когда я шёл по коридору к выходу с базы, меня через полуоткрытую дверь кабинета окликнул врач команды.
«Этого только не хватало…» – подумал я, заходя к нему.
– Здравствуйте. Что-то случилось? – спросил с порога.
– На твой вопрос можно дать множество в той или иной степени верных ответов, – сказал врач и показал мне на стул напротив. – Слишком долго будет уточнять, что именно ты имел в виду. Я бы хотел узнать: много ли ты вспомнил после той своей аварии?
– Достаточно, –
– Если ты не против.
Ну как я мог быть против этого? Да к тому же если предлагают ненавязчиво и таким добрым голосом…
ФИО, дата рождения, серия и номер паспорта, адрес, наиболее яркие моменты из жизни семьи, история моих выступлений…
Надо ли говорить о том, что я с самого первого дня в «новом» теле готовился к этому разговору? Вызубрил наизусть спортивную биографию Жумакина, перерыл все фотоальбомы и страницы в соцсетях: свою и обоих родителей. Кое на что понадобилось косвенно выходить в вечерних задушевных беседах. И всё это – ради того, чтобы как можно убедительнее сыграть собственную с недавних пор постоянную роль.
Врач недоверчиво глядел на меня, как будто стремился на чём-то подловить, но не мог. Видно, в самом деле не ожидал, что я так быстро справлюсь с «амнезией».
Наконец, он поинтересовался результатами обследования.
– Всё хорошо, – сказал я. – Проблем нет. Могу дальше гоняться…
Предательская боль пощекотала череп своим обоюдоострым лезвием, но я усилием воли загнал её в рамки дозволенного.
– Точно?
– Точнее не бывает. Можно идти?
– Да-да, конечно… Потом не забудь занести справки, ладно? Я в медкарту вклею…
Уверен: пока я шёл к двери, он всё так же подозрительно смотрел мне вслед.
Но это меня не волновало.
Вот и узнаю, насколько у меня там «всё хорошо». Насколько отец с его знакомым из клиники позволят мне приблизиться к правде.
Среда, 27 мая 2015
…И вновь – аудитория, но не спортивной базы, а средней школы #***. Плакаты на стенах – не о болидах, а про постановку знаков препинания, чередования гласных в корнях слов и тому подобную дребедень.
ОГЭ. Обязательный государственный экзамен по математике. И по иронии судьбы меня и ещё дюжину подростков посадили в кабинет русского. Оборжаться можно.
Как всегда и бывает, пришли и расселись за час до начала. На столе – паспорт, две гелевые ручки и стопка черновиков. Ничего такого, чем бы занять время. Так что – только думать, вспоминать события последних дней и оценивать возможные их последствия.
Пресс-конференция прошла более-менее гладко. Дмитрий Витальевич в общих чертах нам объяснил на брифинге, каких подводных камней следует избегать; от нас, по сути, требовалось по большей части изображать статистов и не вмешиваться, а основное участие в диалоге примет начальство.
Так в итоге и получилось. Директор в ответ на поток словесных подвохов, подковырок и бомб замедленного
Не обошли вниманием и нас, простых гонщиков. Мы с удовольствием рассказали, что атмосфера в команде дружеская, подготовка идёт плодотворно и конструктивно, работать на симуляторах, равно как и пилотировать настоящие болиды, удобно и приятно, ля-ля-ля…
Разве что я однажды вздрогнул, когда ко мне обратились, осведомившись, нет ли у меня предположений насчёт приснопамятных аварий: так ли уж случайны последние и кому могли быть выгодны?
Дмитрий Витальевич начал было отражать эту атаку, но я попросил слова и филигранно отбрил искателей жареных фактов. Мол, врагов у меня нет, так что не имею представления cui prodest [14] ; в остальном же прошу положиться на мнение официальных инстанций.
Украдкой взглянув после своего ответа на «пресс-коуча», я увидел на его лице довольную улыбку.
14
Кому выгодно (лат.).
…А вечером отец пришёл домой мрачный и насупившийся.
– Говорил сегодня со следователем, – сказал он после ужина, когда мы остались вдвоём на кухне: мама ушла в комнату смотреть телевизор. – Понятно, что там у них всё для служебного пользования и постороннему в плане сведений ловить нечего… но кое о чём непроизнесённом удалось догадаться. Новости не обнадёживают. Похоже, всё глухо. Ни очевидцев, ни «засветки» на камерах, ни автомобильных номеров. Пару дней повозятся – и закроют дело к чёртовой матери…
– Но ты знаешь, кто мог подкупить, а затем и убить механика, так ведь? – прищурился я.
– Михаил, позволь мне самому во всём этом разобраться. Без твоей помощи…
– Ты не понимаешь! Опасность грозит нам всем!.. – выкрикнул я, но заметил выражение его лица и добавил уже тише: – Извини. Да, принять какие-то меры можешь ты один. Но дай, пожалуйста, нам знать, кого конкретно ты подозреваешь. Это кто-то из родителей моих одноклассников, да?
Отец молчал.
– Скажи хотя бы фамилию…
«Неужели всё-таки Краев?!»
И тут он меня удивил.
– Форман. Его фамилия – Форман… Ты чего?
Меня в это время скрутил приступ истерического смеха.
– Форман… – выдохнул я сквозь хихиканье. – А я только недавно с его дочкой расстался…
– Она тобой не пыталась манипулировать? – сразу встревожился отец.
– Даже если и так, у неё ничего не вышло, – придя в норму, ответил я. – Во всяком случае пока. Не знаю – может, позже она и соберётся мне как-то подгадить…