На отмелях
Шрифт:
Д'Алькасер был совершенно прав. Лингард вышел на палубу задолго до того, как проснулась в слезах миссис Треверс. Хоронившие Джафира матросы давно вернулись, и весь экипаж брига спал, кроме двух вахтенных. При появлении Лингарда они бесшумно удалились с кормы. Лингард облокотился о перила и погрузился в мрачные воспоминания о прошлом.
В воздухе носились укоряющие призраки, живые и одаренные речью, но говорившие с ним не членораздельным языком смертных, а слабыми рыданиями, глубокими вздохами и грустными жестами.
— Кто это? — спросил он тревожно.
— Это я, сэр, — сказал Картер, приказавший, чтобы его разбудили, как только капитан выйдет на палубу.
— Ах, да, — проговорил Лингард, несколько смущенный. Он велел Картеру приготовить шлюпку, а когда, немного спустя, молодой человек сообщил, что все готово, он только сказал: «Хорошо», — и остался стоять, опершись о перила.
— Простите, сэр, — заговорил Картер, помолчав. — Но вы уезжаете не очень далеко?
— Нет, я только хочу проехать на песчаный островок.
Картер успокоился, но был удивлен.
— Там никого нет, сэр, — сказал он.
— Неизвестно, — пробормотал Лингард.
— Но я в этом уверен, — настаивал Картер, — Женщины и дети, приехавшие с этими головорезами и еще остававшиеся там, были взяты теми сампанами, которые привезли вас и джентльменов с яхты.
Он прошел рядом с Лингардом к трапу и слушал его приказания.
— Как только будет достаточно светло, чтобы видеть флаги, — распорядился он, остановившись на трапе, — сейчас же дайте сигнал яхте сниматься с якоря и поднимать паруса. Если они станут тянуть, сделайте холостой выстрел, мистер Картер. Я не допущу никакой задержки. Если яхта не послушается, то я выгоню ее отсюда силой. Пока я здесь еще хозяин.
Миссис Треверс была полна тем тревожным чувством беспредельности и пустоты, которое испытываешь на песчаных отмелях посреди моря. Мир казался какой-то безграничной и плоской тенью, где не на чем остановиться глазу. Затем с южной стороны на фоне звезд появилась одинокая человеческая фигура, казавшаяся необыкновенно огромной; фигура приблизилась, приняла нормальные размеры, но все же внушала смутный страх своей зловеще беззвучной поступью.
Миссис Треверс поспешила заговорить:
— Вы звали меня. Я пришла; надеюсь, вы не жалеете, что я послушалась.
Лингард подошел близко к ней и, слегка нагнувшись, стал всматриваться в ее лицо. Небо над Берегом Убежища уже озарилось холодным сиянием тропического рассвета.
Миссис Треверс смотрела на Лингарда, не отворачиваясь.
— Вы желаете увидеть, есть ли во мне какая-нибудь перемена? Нет. Вы ее не увидите. Теперь я знаю, что я не могла бы измениться, если бы даже и хотела. Я сделана из слишком жесткой глины.
— Я смотрю на вас в первый раз, — сказал Лингард. — Раньше мне не удавалось рассмотреть вас
Лингард схватил ее за плечи, еще более приблизив свое лицо к ее лицу. Миссис Треверс не пошевельнулась.
— Да, мир умер, — сказала она. — Смотрите вволю. Вам недолго придется смотреть.
Лингард, державший ее за плечи, сразу выпустил ее из рук, точно она ударила его. Холодный белый свет тропической зари озарял уже все небо, и все пространство вод казалось тоже холодным, ровное и недвижимое до самого горизонта, где на западе еще медлила тень.
— Возьмите меня под руку, — сказал он.
Она сразу послушалась, и, повернувшись спиной к обоим кораблям, они пошли вперед по песку и вскоре увидели продолговатый холмик, в который была воткнута доска. Миссис Треверс хорошо знала эту часть отмели, ибо она гуляла здесь после обеда с мистером Треверсом и д'Алькасером, когда яхта села на мель и их лодки отправились за помощью, — которую они нашли.
Но этого холмика она никогда не видала. Лингард остановился и мрачно смотрел на него. Миссис Треверс слегка пожала его руку, чтобы возвратить его к действительности, и спросила:
— Что это такое?
— Могила, — тихо отвечал Лингард, не отрывая взгляда от песчаного холмика, — Его увезли с брига сегодня ночью. Странно, — продолжал он в задумчивости, — как много может сказать могила, вмещающая только одного человека. Ему было поручено передать мне, чтобы я все забыл.
— Это нельзя забыть, — прошептала миссис Треверс. — Было бы лучше, если бы я осталась на «Эмме»… Там у вас был сумасшедший, — вдруг воскликнула она.
Они тронулись дальше. Лингард смотрел на миссис Треверс, опирающуюся на его руку.
— Не знаю, кто из нас был сумасшедший, — сказал он.
— Я удивляюсь, как вы можете смотреть на меня, — прошептала она.
Лингард заговорил снова:
— Я должен был увидеть вас еще раз.
— Этот ужасный Иоргенсон, — проговорила про себя миссис Треверс.
— Нет, нет, он предоставил меня моей судьбе, прежде чем от меня отказаться.
Миссис Треверс отняла свою руку, и оба они остановились. Лингард долго молча смотрел на нее.
— Я не могла отказать вам в этой встрече, — сказала наконец миссис Треверс. — Я не могла отказать вам ни в чем. Все права на вашей стороне, и мне все равно, что вы сделаете… или что вы скажете. Но когда я подумаю о том признании, которое я должна вам сделать, я сама удивляюсь, как я решилась прийти. — Она подошла ближе и положила руку на плечо Лингарда, — Я ужасалась мысли, что встречусь с вами. А теперь вы должны выслушать мое признание.
— Не говорите ни слова, — сказал Лингард спокойно и не отрывая глаз от ее лица. — Я уже знаю.