На перекрестке больших дорог

Бенцони Жюльетта

– Если бы я не сумел вас спасти, то был бы и сам мертв, Катрин…

Она порывисто протянула ему обе руки, в которых он спрятал свое лицо.

– Как я вам признательна, Пьер… Ведь еще несколько минут назад я в отчаянии разочаровалась в людях и Боге.

– Я знал, что вы воспользуетесь кинжалом и не дадите себя мучить, – сказал Тристан, снимая униформу с солдат. – Я следил за вами и боялся, что вы попытаетесь это сделать заранее. Нам нужно было время, чтобы избавиться от лишних свидетелей.

Сара от радости плакала навзрыд, но скоро успокоилась

и пришла в себя. Она вытерла глаза подолом своего платья и спросила:

– Почему мы не уходим? Что нам здесь еще надо?

– Вы, Катрин и Тристан должны переодеться в солдатскую форму. Я и Жан Арманга, которого я вам представляю, добавив, что он оруженосец Амбруаза де Лоре, должны переодеться в свою одежду, – сказал Брезе. – Потом все выйдем во двор. У входа нас ждут оседланные лошади. Сядем на лошадей, и я возглавлю отряд, чтобы выехать из замка. У меня есть пропуск…

– Кто вам дал его? Ла Тремуй? – спросила улыбающаяся Катрин.

– Нет, королева Мария. Она с нами… и совсем не безразлична к тому, что происходит, как это думали некоторые. Я вас буду сопровождать до границ Амбуаза, потом я и Арманга вернемся в замок, а вы продолжите путь. Графиня выбрала спокойное время для своих развлечений, но торопиться все же нужно. Никогда не знаешь, что может случиться. Катрин, я должен просить вас переодеться и почтенную даму тоже.

Катрин сбросила свое платье и торопила Сару, заворчавшую при мысли о переодевании в мужское платье. Мужчины вытащили из ящика вещи, которые Брезе и его оруженосец там спрятали. Сара и Катрин переоделись в темном углу комнаты. Сделали это быстро. Они удовлетворились кожаными камзолами, оставив тяжелые кольчуги. Накидок с королевскими гербами было вполне достаточно. И без того металлические шлемы и толстые, тяжелые башмаки приносили им много неудобств.

Увидев их в таком наряде, Пьер де Брезе не мог удержаться от смеха.

– Хорошо, что сейчас ночь… и другая одежда ждет вас в двух лье отсюда. Иначе вы не ушли бы далеко и привлекли к себе внимание.

– Мы постараемся, – ответила Сара. – Это не так-то просто.

Пьер подошел к Катрин и взял ее руку. В светлом взгляде его глаз отражалась глубокая взволнованность.

– Не могу себе представить, что скоро нам придется расстаться, Катрин! Я так хотел бы сопровождать вас! Но мне надо оставаться в замке. Мое отсутствие вызовет подозрение…

– Мы увидимся снова, Пьер… в Шиноне!

– Вы можете никогда не увидеться, если мы не поторопимся, – сказал недовольный Тристан. – Пошли скорее… Проходите вперед, мессир.

Пьер де Брезе и оруженосец пошли впереди. По мокрой, скользкой лестнице они осторожно поднялись в комнату стражников. Тяжелые доспехи стесняли движения, но это не мешало Катрин слышать, как поет ее сердце. Никогда еще она не чувствовала себя такой легкой и счастливой. Она видела смерть, но осталась жить! Есть ли что-нибудь прекраснее этого опьяняющего сознания жизни! Ее огромные башмаки скользили по мокрым, стертым ступенькам. Она спотыкалась, причиняя себе боль, но не обращала на это никакого

внимания. Молодая женщина тащила за собой длинное, тяжелое копье, и ей в голову не приходило, что она сможет им воспользоваться. Ей казалось, что теперь она под защитой Пьера де Брезе. Со шпагой в руке он возглавлял движение.

В караульной комнате оказались два солдата, и их пришлось нейтрализовать… Сделано было тихо и быстро. Связанных, с кляпами во рту, солдат положили на пол.

– Теперь наружу, – сказал Пьер. – И как можно осторожнее.

Во дворе горело лишь несколько светильников, но ночь от этого казалась еще более темной. Выйдя из тюрьмы, Катрин подняла глаза к небу с чувством бесконечной признательности. Оно имело вид темного бархата, расчерченного бледными полосами Млечного Пути. Никогда еще воздух не казался ей таким нежным и приятным.

Шагая в сопровождении Тристана и Сары, она видела впереди широкие плечи Пьера. Он убрал шпагу в ножны, но Катрин чувствовала его напряжение… Жан Арманга завершал шествие и шел вплотную за ней так, чтобы солдаты с дозорных площадок не заметили маленького смешного солдатика. Они прошли мимо главной башни, перед входом в которую, тяжело опершись на свои копья, дремали два стражника. Катрин невольно подняла голову вверх. Окна комнаты Жиля де Реца были темны, а у Ла Тремуя горели свечи: золотая лихорадка лишила сна толстого камергера…

Дневная суета сменилась на глубокую тишину. Присутствие королевы положило конец шумным развлечениям, а подготовка к отъезду утомила всех за день…

Огромный двор был пуст, только около казарм виднелось несколько солдат. Катрин прошептала Тристану:

– Эти солдаты, там… Они не арестуют нас?

– Не думаю. Это солдаты гвардии королевы: они по нашей просьбе несут сегодня караульную службу. Я не знаю, что вы рассказали Ла Тремую, но он так взбудоражен, что сегодня в замке все идет кувырком.

– А не заставит ли наш побег отменить решение об отъезде?

– Конечно, нет. Он решит, что это дело рук ваших братьев цыган. Госпожа Ла Тремуй не видела наших лиц, помните? А наша идея устроить ее на ночь в тюрьме не вызовет неудовольствия у нежного супруга.

– Тихо! – приказал Пьер де Брезе.

Они уже подходили к глубокой арке главных ворот и солдатам, охранявшим их. Нужно было еще пройти мимо шлагбаума и через подъемный мост. Но Катрин теперь ничего не боялась. Ничего плохого для нее не могло случиться при такой охране…

Лошади ждали их на коновязи у колодца, и Катрин обеспокоенно подумала, что в таком тяжелом одеянии она никак не сможет забраться в седло. Но Брезе предвидел и это обстоятельство. Пока он разговаривал со стражниками, Жан Арманга взял у Катрин копье, прислонил его к стене, обнял ее за талию и словно перышко забросил в седло. Потом с помощью Тристана оказал такую же услугу Саре. Катрин очень хотелось рассмеяться, представив, что подумали бы стражники, если бы могли увидеть сеньора, любезно подсаживающего в седло простого солдата. Но в этом углу около колодца было темно…