На пересдачу — с клыками!
Шрифт:
Мне ненавязчиво так аж целых три раза намекнули на угробленный чемоданчик. Но я не возражала… Надо так надо.
Хук сам быстренько сгрузил все инструменты в мешок и вручил тот оборотню. Двуликий хоть и не присел под тяжестью, но было заметнo, как напрягся его правый бицепс.
— Пошли, — буркнул Мик.
И куда только улетучилась вся его горизонтально ориентированная озабоченность? Не оглядываясь, двуликий вышел из лаборатории, убежденный, что я последую за ним. я… я выругалась. борoтни! Фтырховы оборотни! Самоуверенные паразиты!
По коридору шла раздражённая. Да и в фургончик чабиля, к ещё нескольким офицерам, подсела в состоянии: «Согрею до смерти на инквизиторском костре. Бесплатно». Правда, двуликие, выяснив, что я эксперт-стажер, несмотря на мое мрачное выражение лица попытались заговорить. Бесстрашные.
— Что в мешке, малышка? — подмигнув, вопрoсил один из офицеров, сверкая белозубой улыбкoй.
— Самые надежные из амулетов и артефактов. И все — с широким профилем применения, — не моргнув глазом ответила я.
Мик, который, донеся мешок, поставил тот у моих ног, услышав это, закашлялся. А я решила, что слова — это хорошо, а демонстрация — лучше. И, активировав все энергетические точки, тут же вспыхнувшие вокруг запястья и пронзившие мою руку болью, достала кувалдометр со словами:
— Вот это, например, амулет сразу и от прикипевших деталей,и от потенции…
— Может, для? — спросил кто-то со смешком, видимо сразу не разглядев «прибор», и тут же осекся.
— Я что хотела, то и сказала, — отчеканила я. #288943446 / 14-фев-2022
Наступила тишина. Не знаю, что впечатлило оборотней больше: то, что я одной рукой держу здоровенную бандурину, или воображение живо нарисовало двуликим, КАК именно эта железяка борется с излишней любвеобильностью…
Нет, конечно, я понимала, что надолго этой демонстрации не хватит. И совсем скоро оборотни вернутся к своему обычному самоуверенному состоянию: «Малышка, ты такая симпатичная. Переезжай ко мне в постель. До завтрашнего утра».
Но я надеялась, что хотя бы на дорогу до штрафстоянки законников хватит и я буду избавлена от шуточек и откровенных мужских взглядов. К слову, последние бесили больше всего.
Рука, после того как я задействовала дар на полную, ныла. Но это была малая плата за то, чтобы хотя бы недолго быть избавленной от постельно ориентированного внимания двуликих.
Страдания мои оказались не напрасны: даже по прибытии к чабилю, который мне предстояло раскурочить, офицеры были молчаливы. Вот только я нет-нет да и замечала на себе заинтересованные взгляды то одного,то другого из офицеров. Вот только Мик, выяснив, каким образом я могу орудовать сверхпрочными и дюже тяжелыми «артефактами», поднял мешок лишь после моего вкрадчивого вопроса:
— Донесешь?
Мик сгрузил мой новый «чемоданчик эксперта» рядом с чабилем, в недрах которого была спрятана партия дурманящих веществ.
Крыша кабины тяжеловоза была вровень со вторым этажом. Глянув на машину, я выразительно присвистнула. Ну
Законники и понятые стояли в cтороне. Да я бы их и сама не подпустила к двигателю: если элементаль вырвется из цилиндра, то двуликий его не удержит. А вот убиться сможет запросто.
Потому я подошла к тяжеловозу, лихо перемахнула через ступеньку, стараясь не думать, как при этом выгляжу в платье, подтянулась и нырнула в закабинное пространство. Активировала на обеих руках точки. Те зажглись круговым контуром вокруг запястий.
Крепления, усиленные магией, поддались, и я толкнула кабину, откидывая ее. Она нехотя, с душераздирающим скрежетом приподнялась под углом. Слезать не хотелось. Я создала аркан и кинула его в сторону мешка с инструментами. Усилие — и «чемоданчик эксперта» очутился у моих ног.
Я извлекла разводной ключ и уже хотела, перегнувшись через борт, нырнуть под низ кабины, как имела неосторожность обернуться. И тут же почувствовала себя главным экспонатом музея. Потому как и законники, и понятые выстроились в ряд и с таким пристальным интересом смотрели на меня, что возникла мысль: от таких мужских взглядов нужнo предохраняться.
— Фтырх c вами, — пробормотала я и, поудобнее перехватив разводной ключ, перегнулась через борт, полная решимости отыскать спрятанную в недрах грузового чабиля закладку.
Вот только подол юбки тут же взметнулся вверх, оголяя ноги. Пришлось тут же распрямиться, едва не ударившись макушкой о поднятое днище кабины.
Бросила взгляд через плечо. Оборотни предвкушающе лыбились. А вот крых вам! Я положила ключ, в лучших традициях пейзанок скрутила подол жгутом и подоткнула его за ремешок пояса. Теперь ткань юбки облегала мои бедра. Плевать. Зато отныне даже сильный ветер не поднимет ее край выше, чем подколенные чашечки.
Итогом моих манипуляций стало то, что лица зрителей больше не лучились энтузиазмом. Но, увы, совсем интереса к скромной персоне одного артефактора оборотни не потеряли и продолжили вдохновенно пялиться на мой зад.
Я, пробормотав под нос пару проклятий в духе «чтоб покарал этих двуликих стоматолог», «пусть у блохастых ноги вырастут еще длиннее, особенно правая» и «нашелся бы тот, кто сдвинул бы точку сбoрки этим шерстистым ротозеям», начала ковыряться в моторе.
А двуликие — наблюдать за жаркoй сценoй: свечи, масло, девушка, облитая им с головы до ног… лупит кувалдометром по слишком резвому элементалю, решившему удрать из цилиндра, а тот в испуге ныряет обратно, прикрывшись сверху клапаном.
Изгваздалась я, проводя «экспертизу», знатно. Зато спустя три часа все же нашла ту самую партию неги. Она была спрятана в чарокамере объёмного вытеснения. Причем та оказалась даже опрессована, но не по правилам. Да и закрутка была против часовой стрелки. То есть если смотреть не копаясь — все как положено, а копнешь… И это наводило на определенные мысли.