На пересдачу — с клыками!

Мамаева Надежда Николаевна

Из-под капота вдруг повалил дым, и чабиль, надсадно кашлянув пару раз, заглох. Благо я успела вывернуть руль к oбочине и машина пусть и ужасно криво, но все же припарковалась у тротуара. И встала там намертво.

Как подсказывало чутье, вернуть мою малышку к жизни мог сейчас скорее не артефактор, а некромант. Настолько убитой машина выглядела. Ну за что опять-то?! Это какое-то проклятие разрывное, а не день!

Прикинула, что пока вызову эвакуатор, пока он доберется до меня и чабиль отбуксируют в автосервис… Я точно не успею на работу. Да даже если сейчас закажу чабиль по переговорнику…

Пока он проедет через намечающуюся пробку…

А госпожа Монинг на меня и так волком смотрит! И плевать, что она на самом деле оборотень-коза. Волком. И точка. Как я недавно узнала, Уэсла Монинг решила, что замечательное место театрального декоратора мне не идет. вот ее племяннице, недавно окончившей иллюзорный колледж, будет очень даже к лицу. И до уличных фонарей, что у меня за плечами диплом академии с отличием и опыт, что я создавала иллюзорные декорации к ставшим знаменитыми столичным спектаклям. Это были сущие мелочи для главного бухгалтера, решившегo пристроить свою кровиночку в знаменитый Норбинский театр.

Перед ее натиском уже даже начал пасовать режиссер. А сейчас я дам такой шикарный повод для увольнения, не явившись на финальный прогон новой пьесы. Демоны!

Глянула на дорогу,и в голове промелькнула мысль: может, все же не придется снимать иллюзию?

Но, увы, когда я вышла из чабиля и начала голосовать, никто из водителей не спешил прийти на помощь невзрачной скромной дурнушке. Да чтоб вас всех! Щелчком пальцев сняла иллюзию. потом легким движением и очки.

Дернула шпильку, что держала волосы, отчего темные пряди упали мне на лицо, создав художественный беспорядок, и наконец выпрямилась.

затем вновь обернулась к неспешно едущим машинам и лучезарно улыбнулась. И узрела уже знакомую картину. Всегда все происходило одинаково. У мужчин, которые впервые видели меня настоящую, не под иллюзией, сразу что-то происходило со зрением, дыханием и пищеварением. Они пялились на меня, забывая, как дышать, и сглатывали слюну.

А самые наглые и вовсе превращались в цветочки. Они немели и распускались. Правда, распускались не все враз, а в основном в районе рук. Которыми норовили меня же и облапать.

Вот ведь ирония судьбы: мне, магу иллюзий, досталась красивая внешность. Я бы сказала — слишком красивая. Настолько, что oт нее было больше проблем, чем пользы. И мне, чтобы нормально жить, приходилось ее прятать. Хотя, казалось бы, наоборот: приукрашай — не хочу.

Спустя каких-то пару минут рядом со мной остановился спортивный чабиль. За его рулем сидел рыжий парень с улыбкой заправского ловеласа и хитрым прищуром глаз.

— Прыгай, крошка. Куда тебя подбросить? — перекатив зубочистку из одного угла рта в другой, весело спросил он.

Я глянула на парня. И пусть в нем ничего не выдавало оборотня, но я печенкой почуяла: передо мной двуликий. Так и оказалось. Водителя звали Зарниром. И он был полной противоположностью тому, каким должен быть закoнник. Но, к его чести, ни пошлых шуточек, ни намеков я от двуипостасного не услышала. Рыжий лишь косился в мою сторону. Откровенно. Но одним глазом. Второе его око смотрело на дорогу. И я лишь восхитилась таким навыком. А ещё — выдержкой Зара.

Узнав, что мне нужно

в театр, он решил, что я актриса. Не стала его в этом разубеждать. И весь наш разговор в пути велся о ролях, постановках и, удивительно, о литературе.

А напоследок этот оригинал вместо номера моего переговорника попросил… билеты на спектакль! Два. Для себя и своей девушки! Вот ведь жук… и плевать, что лис! Но он так широко улыбнулся, что я не смогла отказать этому плуту.

Попрощавшись, я взбежала по ступеням театра и на пороге накинула на себя привычную иллюзию. А уже в фойе скрутила волосы в гульку. И достала из сумочки очки.

Прогон прошел отвратительно. Режиссер был явно не в духе. Ему постоянно что-то не нравилось. Он то поправлял,то заставлял актеров перечитывать диалоги, которые ещё вчера ему вполне нравились, то кричал мне через весь зал поправить свет или декорации,то выговаривал магу-акустику за раннее вступление…

Лишь вечером я узнала причину дурного расположения господина Вёрджа: бухгалтерия завернула ему смету на новую постановку, работу над которой он планировал начать в следующем месяце. И хотя конфликт было бы просто уладить, о чем госпожа Монинг ему даже намекнула, режиссер предпочел обострить отношения с этой во всех смыслах весомой дамой (двести сорок фунтов главного бухгалтера могли давить и психологически, и физически) и не увольнять дeкоратора. Меня.

За что я была ему бесконечно благодарна. И это даже без учета моей ипотеки и маминых долгов.

Нет, моя матушка не играла в азартные игры и не была смертельно больна, чтобы на ее лечение требовались немыслимые суммы. Просто она в очередной раз развелась и утешала свое горе шопингом. Бессмысленным, беспощадным и ежедневным. Не задумываясь над тем, какие проценты будет возвращать по кредитам. Ее дом был завален бесполезным барахлом…

А я… Я, в очереднoй раз поправ традиции, согласно которым дочь должна как минимум ревновать мать к новому мужу, с надеждoй и нетерпением ждала: когда? Когда же на горизонте маминой судьбы появится очередной супруг и возьмет маму, ее долги и шопoголизм в свои пусть не сильные, можно даже не слишком уверенные, мужские руки?

Супругов моя матушка меняла часто и вдохновенно. А они не приживались в ее доме, как асфальт на центральной площади. И если последний отторгала земля родная, то супруги мамы сбегали сами. Потому как если родительница не утешала горе покупками,то она ими же праздновала радость. Не тортиком, не бокалом игристого, а новыми вещицами.

А я так надеялась, что когда-нибудь это закончится… И последний мамин муж, Эндрю, даже почти справился с манией моей матушки: во всяком случае, закупки в период их брака достигли рекорда минимальных значений. Но бедный мужик не выдержал и решил, что пусть красота леди Фейлири и удивительна, но дыра в его кошельке ещё более впечатляюща,и расторгнул брак. Развод произвел на маму эффект отката от проклятья: она кинулась скупать все с удвоенной, нет, утроенной энергией. И ее даже не останавливало то, что она была на краю долговой ямы. Да что там! Я подозреваю, ее бы даже арест не остановил! на и в наручниках оформила бы новый кредит на покупку, если бы ей дали ручку и бланк банка.