На перламутровых облаках
Шрифт:
Принцесса не плакала, не истерила, не топала ногами, не убегала и не кричала.
Она не умела. Ведь для королевской особы такое поведение неприемлемо.
С пустым взглядом, безжизненным мертвенно-бледным лицом, чему обрадовалась королева-мать, девочка наблюдала за казнью животных.
Палач не сразу убил животных. Сначала, по приказу его величества, он убил одного котёнка, чтобы принцесса увидела, как страдала кошка-мать. Потом саму кошку, чтобы видеть муки осиротевших котят.
Крики и жалобное мяуканье заполонили голову
Ее величество заметила, что если бы не любопытство Лейли, кошку и котят не заметили бы, а, значит, и не убили, поэтому вина в их смерти на принцессе.
Пока королева разглагольствовала, уделяя особое внимание всевиновности дочери, отец-король неустанно поддерживал мудрую супругу.
После гибели кошачьего семейства Лейли вырвала несколько роз из груди. Она подарила их палачу, королю и королеве, затем медленно побрела в покои, провожаемая довольными взглядами родителей.
Лейли поднималась по каменной лестнице.
Она считала капли крови, что падали на каждую ступеньку. Оставалось всего три.
Но усталость навалилась, принцесса не справилась с непосильной ношей и, потеряв сознание, упала.
Она привалилась к стене мягкой и податливой, словно глина. Девочка провалилась сквозь нее и очнулась по другую сторону. Лейли осторожно приподнялась и обрадовалась.
Стояла мертвая тишина.
Крики измученных животных здесь не слышались.
Очень узкая лестница закручивалась высокой спиралью. Стены по эту сторону были холоднее, и, казалось, из другого камня. Лейли забиралась по крутым ступеням, а лестница все закручивалась и закручивалась.
Ей не было конца, но принцесса не останавливалась.
На самом верху Лейли, наклонившись, прошла через очень низенькую дверцу.
Она попала в маленькую комнатку, на противоположной стороне которой тоже находилась дверца.
Принцесса подняла голову и разглядела каменный купол вместо потолка.
Здесь было холодно, и гул ветра давил на уши. Деревянные полы с широкими щелями скрипели.
В центре комнаты стоял кто-то живой – Лейли слышала дыхание. Любопытство и страх охватили её.
Существо напоминало небольшую вытянутую тыкву чёрного цвета. Его шероховатую поверхность облепили мелкие круглые листочки.
Лейли осторожно подошла к существу и застыла. Она увидела тоненькую-тоненькую ниточку, что начиналась от верхушки тыквы и, опускаясь на пол, тянулась к её спине .
Лейли дотронулась до нити. Она была настолько тонка и едва ощутима, словно волосок.
Выходит, тыква часть ее самой, ниточка это подтверждала. Лейли пригляделась и обнаружила, что тыква вся была покрыта многочисленными розовыми лепестками, только теперь они окрасились в черный цвет. А вот и еще лепестки – они спустились по ниточке и долетели до тыквы, намертво прицепившись к ней. Та задышала чаще.
Так вот что происходило с подаренными розами – они возвращалась, но мертвые и черные! Лепестки собрались в кокон, и он живет своей потусторонней жизнью, питаясь новыми и новыми страданиями Лейли.
Королева-мать не говорила об этом!
Наблюдая за коконом, Лейли решила так: если она раздаст все свои розы, ее страдания напитают кокон. Она прежняя исчезнет, и родится она новая, без чувства вины, счастливая и свободная.
***
Проходили годы.
Лейли растила черный кокон из лепестков роз.
С каждым подаренным цветком принцесса слабела и грустнела, а кокон набирался сил.
Лейли же постепенно превращалась в игрушку, очень похожую на одну из кукол, что послушно и ровно восседали на полках.
Частенько, Лейли садилась напротив кокона и подолгу разглядывала.
Интересно, кто же из него родится?
Роз в ее сердце становилось все меньше и меньше…
Лейли выросла в бесстрастную деву воистину королевских кровей. Радости матери не было предела. Полумертвая бесчувственная дочь по праву могла стать настоящей королевой, к чему и готовились его и ее величество.
***
В теплый воскресный вечер в замок прибыли гости со всего королевства.
Намечался бал, в честь юной принцессы. С раннего утра ее готовили к пышному празднеству.
Все поздравляли Лейли, слуги лукаво улыбались, а родители, по-королевски, сдержанно обнимали и целовали в щёку.
Наряд принцессы был необычен. Несколько месяцев назад снимали мерки для шитья особенного платья, а только сейчас она надела его.
Сотканное из шелка, белоснежное, оно было холодное и излишне гладкое и блестящее. Платье не нравилось принцессе, в нем она походила на красивую ледяную мумию.
Но единственная деталь в наряде привлекла ее внимание.
Длинная кружевная вуаль, которая набрасывалась на лицо и заканчивалась возле груди. Кружева походили на лепестки роз.
Служанка на вопрос принцессы о вуали расхохоталась:
"Это же фата, ваше высочество! Вы сегодня выходите замуж!"
"Как фата?! – испуганно спросила Лейли – Как замуж?! За кого?!"
"За вашего кузена!" – служанка вдруг осеклась. Вряд ли ей можно было говорить подобное.
… Вот долгожданный бал наступил.
Принцессу познакомили с будущим королем – двоюродным братом, – который был старше на двадцать лет. Он все время болтал или ворчал.
Лейли он напоминал гигантский самовар, который давно закипел, но никто не торопился воспользоваться кипятком..
У кузена было красное лицо с круглыми щеками, словно он засунул за них пряники, но не проглотил. Волосы были как у Лейли, но коротко остриженные и, от этого казалось, что его копна кудрей гуще.
Разглядев кузена, принцесса решила, что он все-таки больше походил на купидона, только не хватало лука и стрел.