На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное
Шрифт:
Солдат расстегнул хлястик сзади на поясе и с облегченьем отметил, что складка, которая была на спине, развернулась почти до конца. Теперь в пальто удавалось укутаться, не сунув руки в два рукава. Можно было улечься на одну широкую полу, а второю укрыться, как небольшим одеялом.
Парень бросил шинель прямо на пыльную почву. Он лёг на сукно и невольно подумал: хорошо, что сейчас стоит лето и погода сухая и тёплая. А что будет, когда начнутся дожди или придут холода? Как нам тогда спать на голой земле?
Боец устало вздохнул и успокоил себя: «Надеюсь,
От лежания на жёсткой земле, у бойца затекли очень многие мышцы. Так что, Павел проснулся от весьма ощутимой боли в спине. Парень поднял тяжёлые веки и увидел, что почти рассвело.
– «Часов пять утра», – привычно прикинул солдат. Он всю жизнь вставал в это время и шёл на работу. Сейчас спешить было некуда. Боец решил немного поспать и повернулся на левую сторону. Едва Павел начал дремать, как в долине послышалась громовая команда: «Подъём!»
Красноармейцы зашевелились и начали медленно подниматься на ноги. Не успели они привести себя в полный порядок, как по цепочке окопов пронёсся легенький шёпот: «Недавно вернулся конный разъезд и сообщил, что в паре километров отсюда стоит войско фрицев».
Крепкий сон у людей, как рукою сняло. Все бойцы принялись поскорей оправляться и бриться. Пехотинцы перекусили перловою кашей, которую дали на завтрак и начали дружно готовиться к бою. Они быстро проверили винтовки и свою амуницию, надели тяжёлые каски и стали ждать атаки фашистов.
От нечего делать парень, как и другие бойцы, собрали свои немногие вещи в холщовые «сидоры» и свернули шинели в плотные скатки. Ведь кто его знает, как всё потом обернётся? Вдруг в спешном порядке, придётся сниматься с данного места?
Минут через сорок, в небе послышался раскатистый гул. Павел поднял настороженный взгляд и увидел тёмные точки, летевшие с запада. Скоро он понял, что это аэропланы. Такие машины он видел раньше на белом экране сельского клуба. Они часто мелькали в замечательных фильмах, где говорили о Валерии Чкалове и прочих «сталинских соколах».
У большинства самолётов корпуса оказались довольно массивными. Это говорило о том, что в воздушном строю шли не одни истребители. Их сопровождали бомбардировщики средних размеров.
Павел напряг стопроцентное зрение и рассмотрел кое-какие детали. То были неубранное шасси и колёса, закрытые округлыми кожухами, как у обычной «полуторки». На таком расстояния тонкие стойки смотрелись, словно тощие ноги, обутые в огромную безобразную обувь. Нечто похожее носил актёр Чарли Чаплин, снимавшийся в иностранных комедиях.
Летательные аппараты подходили всё ближе и ближе. Головные машины стали вытягиваться в длинную линию и начали все забирать в правую сторону. Бомбардировщики продолжали такой поворот, пока над окопами не возник хоровод самолётов, плотно идущих один за другим.
Прикрывавшие их истребители вышли из общего строя и сдвинулись к внешней границе
Только сейчас Павел увидел кресты, нанесённые на хвосты и на крылья воздушных машин. Это были такие же фрицы, как те стервятники, что напали на их эшелон по дороге сюда.
К счастью, снаряды врага не попали в вагоны, идущие на полном ходу, а пулемётные очереди никого не убили. Но что будет сейчас, когда пехотинцы стоят в чистом поле, у всех на виду?
Первый из бомбардировщиков вдруг клюнул носом, завалился набок и перешёл в крутое пике. Теперь он летел почти вертикально и, словно камень двигался к цели. С неба послышался звук воздушной сирены.
Самолёт очень быстро приближался к окопам. От фюзеляжа вдруг отделилась тёмная точка. Громкий рёв немедленно смолк. Аппарат очень ловко изменил направленье движения и перешёл в горизонтальную плоскость. Набрав высоту, он включился в ту карусель, что продолжала кружиться над головами солдат.
Машины фашистов двигались одна за другой и с громким воем ныряли к траншеям. Они швыряли тяжёлые бомбы и вновь возвращались наверх. Фугасы со свистом падали вниз и с удивительной силой врезались в поверхность земли.
Снаряды мгновенно взрывались и разносили всё в мелкие клочья. Сотни тонн чернозёма превратились в огромные тучи мельчайших частиц. В воздух поднялись клубы чёрного дыма и гари. Уши людей заложило от непрерывного грохота.
Откуда-то сбоку послышался залп четырёх короткоствольных орудий калибром 76-ть миллиметров. Это били артиллеристы полка. Насколько знал Павел из объяснений инструкторов, «полковушки» задирали стволы не более чем на двадцать пять градусов и не могли успешно работать, словно зенитки.
К счастью красноармейцев, батарея стояла на пологом холме. Его высота значительно поднимала прицельную линию. Поэтому лейтенант приказал пальнуть в самолёты, что устроили большой хоровод над окопами. Кто его знает, вдруг шрапнель кого-то заденет? Ну а если и нет, то хоть отпугнёт фашистских стервятников.
«Лаптёжники» скоро избавились от смертоносного груза. Они повернули на запад и, построившись в походный порядок, ушли восвояси. Едва атмосфера очистилась от гари и пыли, как началась вторая часть драмы. Теперь к земле устремились те самолёты, что крутились вокруг пикировщиков.
Они носились над полем, словно шмели, и летали так низко, что могли бы задеть небольшие деревья. Вниз сыпалось множество маленьких бомб, а очереди из пулемётов стегали по окопам советских стрелков.
Затем появилась вторая волна фашистских «лаптёжников», и всё повторилось сначала. Когда снова забухали взрывы, Павел очнулся от ступора, в который неожиданно впал в ходе первой воздушной атаки. Тогда он ощутил сильный страх и свалился на дно своего земляного укрытия. Там крепко зажмурил глаза, сжался в плотный комок и закрыл руками макушку.