На полпути к могиле
Шрифт:
— Кости… — Я стиснула его руку, и мой взгляд выкрикнул все, что некогда было высказывать словами.
Он ответил на пожатие и улыбнулся знакомой беспечной улыбкой. Мы уже подъезжали к назначенному месту. Он склонился ко мне и прошептал, пока нас еще не могли подслушать:
— Дай им учуять твой страх. Это их убаюкает. Не проявляй силы, пока не придет время.
Ну, с этим заданием я точно могла справиться. Даже мой собственный нос ловил исходящий от меня запах страха. Сладкий, с гнильцой, как от перезревших фруктов. Поддаться страху ради большего
Четыре тяжелых джипа ждали в темноте на обочине. Все огни погашены. Едва наша машина остановилась, нас окружила шестерка вампиров. Они словно материализовались из пустоты, но я перевела дыхание, заметив, что их движения уже не кажутся мне неуловимо быстрыми. «Да здравствует кровь и Кости! — с иронией подумала я. — Аминь!»
— Значит, явился все-таки.
Один из них стоял у окна, и Кости, опустив стекло, взглянул на говорящего:
— Кого я вижу! Привет, Винсент.
Я заморгала, услышав его скучающий голос. Мне бы никогда не изобразить такого равнодушия.
— Зови меня Гасилой, — усмехнулся Винсент.
Сукин сын! Так это он — исполнитель в банде Хеннесси. Он делает грязную работу, до которой сам Хеннесси не опускается. Гасила с виду был еще моложе меня — мальчишеское лицо и каштановые волосы. Господи, да он еще и конопатый! Ему как раз к лицу пришлась бы форма бойскаута!
— Удивляюсь, что ты и ее притащил, — продолжал Гасила.
— Сама навязалась. Хотела увидеть мамочку, и отговорить я не сумел. — И снова мне стало не по себе от его бесстрастного тона.
Гасила оглядел меня с головы до ног, и я старательно открыла все поры, позволив тревоге просочиться наружу. Он улыбнулся шире, открыл торчавшие за губой клыки.
— У тебя симпатичные родственники, Кэтрин. Извини за бабушку с дедушкой. Знаю, что невежливо уходить сразу после еды, но я очень спешил.
С огромным усилием я проглотила гнев. Нельзя было допустить, чтобы они увидели, как светятся мои глаза. Слава богу, я много лет училась владеть собой. Этот сукин сын думал, что шутки над смертью моих родных обойдутся ему так дешево? А я в ту самую минуту твердо решила, что если и умру, то его прихвачу с собой.
— Где моя мать? — В моем голосе не было спокойной ленцы, одна чистая ненависть.
Он наверняка этого и ждал.
— У нас.
Еще один, приблизившись к Гасиле, доложил, что слежки не замечено, после чего Гасила снова повернулся к Кости.
— Ну, едем. Надеюсь, ты от нас не отстанешь?
— За меня не дергайся, — равнодушно протянул Кости.
Гасила хмыкнул и переметнулся к своему джипу.
— Я боюсь, — заговорила я, повторяя отрепетированные заранее слова.
Нас могли слышать в любой из пяти ехавших впереди машин.
— Ты остаешься в машине и не выходишь. Сажаем твою маму, и ты сейчас же уезжаешь, запомнила?
— Да. Я так и сделаю… — (когда в аду снег пойдет). У меня руки чесались порвать их в клочья.
Я, как договаривались, расплакалась, тихонько
Поездка продолжалась сорок минут. Мы подъехали к обветшалому дому в десяти милях от магистрали, проходящей по границе штатов. Славное уединенное местечко, длинная подъездная дорога. Идеальное место для бойни. Кости остановил машину и оставил с включенным двигателем. Он успел на мгновение встретиться со мной глазами, но дверцу с его стороны тут же распахнули.
— Прибыли! Хеннесси сказал, что вышлет ее наружу, когда ты войдешь. — У дверцы опять стоял Гасила, и его лицо морщила та же злая усмешка.
Кости взглянул на него, подняв темную бровь:
— Не думаю, приятель. Выведите ее к двери. Я выйду не прежде, чем увижу ее. А если нет, мы с тобой попляшем прямо сейчас.
Теперь в его голосе не осталось и следа равнодушия, а из глаз лился зеленый свет. Нашу машину со всех сторон заблокировали подъехавшие джипы, мы были окружены, и все же Гасила опасливо отступил.
— Ты и отсюда слышишь, как у нее бьется сердце. Она жива, — неуверенно возразил он.
Кости ответил коротким злым смешком:
— Я слышу стук семи сердец, и кто мне скажет, которое там ее? Что вам скрывать? Заключаем сделку или нет?
Гасила сверкнул на него глазами, потом резко мотнул головой, и другой вампир заспешил внутрь.
— Тогда смотри.
Я ахнула. В тускло освещенном окне показалось лицо матери. Один из похитителей держал ее за горло, прижимая затылком к груди. Лоб был в крови, на блузке красные пятна.
— Вот тебе доказательство. Доволен?
Кости кивнул и вышел из машины. Все шестеро вампиров мгновенно сомкнулись вокруг него. Я перебралась на место водителя и заперла дверь.
Гасила подмигнул мне через стекло:
— Жди здесь. Сейчас ее выведем, и можешь ехать.
Судя по тому, как мало он обращал на меня внимания, мама либо не рассказала им, что я такое, либо они ей не поверили. И слава богу!
Передняя дверца закрылась за Кости, и я осталась одна в машине, запертой с трех сторон тяжелыми внедорожниками. Мать оттащили от окна, и я больше ее не видела. Так мне было легче. Изнутри дома послышался раскатистый голос, в котором звучало злобное веселье:
— Смотрите-ка, кто присоединился к нашему обществу! Тебе, Кости, надо быть осторожнее со своими желаниями. Ты столько лет добивался узнать, кто со мной работает, так что теперь гляди хорошенько. Мы все тут, за одним исключением.
Они все там… Те, кто погубили сотни жизней, не одну мою. Я подумала, сколько семей разрушили эти подонки, и эта мысль придала мне сил. Руки у меня совсем не дрожали, были тверже камня. Я достала мобильный и набрала номер с карточки детектива Мэнсфилда — казалось, целая жизнь прошла с тех пор, как он дал мне эту карточку. Ответил женский голос: