НА ПОЛПУТИ В АД
Шрифт:
Молодой человек вернулся к карточному столу и попросил своих противников приостановить игру до приезда его отца, на что те, с улыбкой разглядывая собственные карты, охотно согласились.
Пару часов спустя старик прилетел в Ле Бурже и вскоре стоял уже у игорного стола, потирая руки, довольный, приветливый, весело поблескивавший стеклами очков. Он пожал руки американцам, отметив про себя, что вид у них преуспевающий.
– Так, – сказал он, занимая место сына и вытаскивая деньги. – Ну и что же мы имеем?
– Ставка, – сказал один из игроков, – пятьдесят
– Или отступить, – сказал другой.
– Я доверяю суждению моего сына, – сказал старик. – Я повышу еще на пятьдесят тысяч, даже не заглянув в свои карты. – И он выложил на стол сто тысяч долларов.
– Я перекрою еще на столько же, – сказал первый игрок.
– Я отвечу, – сказал другой.
Старик бросил взгляд на свои карты. Лицо его пошло пятнами: с губ сорвался глухой, протяжный стон. Он долго колебался, явно переживая тяжкую внутреннюю борьбу. Наконец, собрав все свое мужество, он рискнул последней сотней тысяч (иначе говоря, всеми сигарами, шампанским и остальными мелкими радостями бытия), несколько раз облизал губы и сказал: – Я отвечаю.
– Четыре короля, – сказал первый игрок, открывая карты.
– Дьявол! – сказал второй. – Четыре дамы.
– А у меня, – почти проревел старик, – четыре валета. – С этими словами он повернулся к сыну, вцепился в отвороты его пиджака и немилосердно потряс. – Будь проклят тот день, когда я стал отцом такого безмозглого дурака!
– Клянусь, я думал, что это короли! – вскричал юноша.
– Разве ты не знаешь, что "V"-это валет? – спросил отец.
– Боже мой! – сказал сын. – Я думал, "V" имеет какое-то отношение к французским королям. Знаешь, Карл, Людовик, V один, V два, V три. Как жаль, что я никогда не был в университете!
– Ступай туда, – сказал старик. – Туда, или к черту, или куда хочешь. Только чтобы я больше не видел тебя и не слышал о тебе. – И он с шумом удалился, прежде чем сын или кто-нибудь другой вымолвил слово, хотя бы объяснил ему, что игра шла «хай-лоу» и что четыре валета забирают половину котла.
Молодой человек положил в карман свою долю, пробормотал, что невежество любого рода печально, распрощался с партнерами, без дальнейших проволочек покинул Париж и очень скоро поступил в университет.
ДО ВСТРЕЧИ НА РОЖДЕСТВО
– Доктор! – воскликнул майор Синклер. – Без вас мы просто не сможем справлять Рождество.
Друзья, пришедшие проститься с доктором Карпентером и его женой, пили чай у них в гостиной.
– Он обязательно вернется, – успокоила гостей миссис Карпентер. – Я вам обещаю.
– Едва ли это получится, – возразил доктор. – Хотя отпраздновать дома Рождество, конечно, очень хочется.
– Но вы же едете с лекциями всего на три месяца, – удивился мистер Хьюитт.
– Где три, там и четыре, – отозвался доктор Карпентер.
– Как бы то ни было, к Рождеству он вернется в Англию. – Миссис Карпентер ослепительно улыбнулась. –
И гости поверили. Готов был поверить жене и сам доктор, ведь уже целых десять лет она давала за него обещания, что он будет присутствовать на званых обедах, банкетах, приемах и прочих светских мероприятиях, – и обещания эти неизменно сбывались.
Пришло время прощаться. В адрес хозяйки дома звучали многочисленные комплименты: Гермиона, как всегда, все предусмотрела. Сегодня вечером она с мужем выезжает на машине в Саутгемптон; пароход отплывает завтра утром-никаких поездов, никакой суеты, спешки, волнений. Да, повезло доктору, с такой женой – хоть на край света. В Америке его ждет колоссальный успех. Гермиона, можно не сомневаться, обеспечит ему все условия для работы – она это умеет, да и сама тоже скучать не будет. Одни небоскребы чего стоят, в Литтл-Годверинге такого не увидишь. «Только непременно возвращайтесь». «Да, я его привезу, вот увидите. О том, чтобы остаться в Америке, не может быть и речи. Нет, на продление контракта он ни за что не пойдет. Неужели вы думаете, что муж соблазнится местом в какой-нибудь суперсовременной американской клинике? Да никогда в жизни! Он нужен нашей городской больнице. И потом, к Рождеству мы должны быть дома».
– Да, – заверила миссис Карпентер последнего засидевшегося гостя. – Я за этим прослежу. На Рождество мы непременно приедем домой. До скорой встречи.
Вещи были сложены, дом убран, окна закрыты. Помыв за гостями чайную посуду, служанки зашли попрощаться и поспешили на автобус.
Все было готово, оставалось лишь запереть двери да прибрать в гостиной.
– Ступай наверх, – распорядилась Гермиона, – и переоденься. Наденешь коричневый костюм, а этот положишь в чемодан. Не забудь только все из карманов вынуть. Остальное сама сделаю. Твое дело-не мешаться под ногами.
Доктор поднялся наверх, разделся, однако вместо коричневого костюма надел почему-то старый грязный купальный халат, который был припрятан у него в шкафу. Затем, покончив с еще какими-то мелкими делами, он вышел на площадку и, перегнувшись через перила, крикнул жене: – Гермиона, можно тебя на минутку?
– Конечно, дорогой. У меня уже все готово.
– Подымись, пожалуйста, наверх, я тебе кое-что покажу.
Гермиона поднялась и, увидев мужа в старом халате, воскликнула: – Что это значит, мой милый? С какой это стати ты напялил на себя эту рванину? Я же тебе давным-давно велела этот халат сжечь.
– Лучше скажи, кому пришло в голову бросать в ванну золотую цепочку? – спросил доктор.
– Ты с ума сошел? У нас в доме никто золотых цепочек не носит!
– Взгляни сама, если мне не веришь, – сказал доктор. – Возьми фонарь, вон она блестит, видишь?
– Наверняка служанка уронила свой позолоченный браслет, – сказала Гермиона, но фонарь взяла и, нагнувшись, заглянула в водосток. В ту же секунду доктор поднял короткую чугунную трубу и, размахнувшись, изо всех сил несколько раз ударил жену по голове, после чего, подхватив труп за ноги, сбросил его в ванну.