На полшага впереди смерти
Шрифт:
Она сумела выработать этот ледяной тон в общении с прислугой. Чтобы, не дай бог, у этой дворни не возникло мысли, что они хоть в чем-то ей ровня. И, надо сказать, действовало. Прислуга ее побаивалась, что являлось предметом ее гордости.
– Можно, я завтра задержусь на час? Мне брата на вокзале встретить надо. Он Москвы не знает.
– На час? – задумчиво протянула. – Ну, задержись, задержись.
Маргарита вложила в эти простые слова как можно больше угрозы. Домработница была иногородней и полностью зависела от своей работодательницы,
– Спасибо, – голос Зои дрогнул.
Боится, маленькая дрянь. И это правильно.
Может, правда выкинуть эту Зою за борт, как ненужный балласт. Надоела. Ее подобрал муж чуть ли не на улице. Может, у них чего-то и было. Не могло не быть. Потому что Лева не пропустил мимо себя ни одну юбку. Потому что он кобель и гад!
Так, решено, эту болонку надо рассчитать!
И Болека, и Лелика, и всю толпу, которая назойливыми мухами вьется вокруг нее. Всех рассчитать, одной остаться…
Зазвонил золотой смартфон «Тонино Ламборджини», который она приобрела по случаю за каких-то семь тысяч долларов. Его номер знаком лишь узкому кругу. Значит, звонят свои.
Маргарита взяла аппарат. Номер абонента не определился. Странно.
– Але-о, – томно протянула она.
– Ну что, цветочек ты ненаглядный, – послышался глухой мужской голос.
– Это кто? – вызывающе произнесла она с металлическими нотками, но внутри у нее все заледенело. Ее уже давно никто не называл так.
– Мужа зарыла и с хахалем новым забавляешься? – Голос был незнакомый, грубый.
– Ты кто? – воскликнула Маргарита. – Чего надо, убогий?
– Неужели ты, черная вдова, всерьез думаешь, что эта мокруха тебе с рук сойдет?
– Что?!
– Все только начинается, Маргарита! Только начинается…
Глава 8
Это была середина девяностых. Капанадзе тогда только пришел в МУР после юрфака МГУ, имея за плечами звание мастера спорта по самбо, а на груди медаль бронзового призера чемпионата России. Сбили тогда его с панталыку товарищи по спорту – мол, без таких, как ты, родина погибнет. Он, идеалист, и поверил. Вот и оказался на службе в угрозыске в самый разгар криминальной революции.
Девяностые – веселые беспечные времена лихих битв, война всех против всех. Кто не служил в ментах или бандитах, тот никогда не поймет по-настоящему, что же тогда творилось. Дикое поле, горы трупов, взрывы, смерть с косой дешевле, чем шалавы по вызову, упакованные бандитами кладбища, растущие как грибы громадные состояния, фирмы-однодневки и финансовые пирамиды – вот такое оно, первоначальное накопление капитала. И вечный раздел криминальных сфер влияния. Сегодня, когда первоначальные капиталы накопились, а сферы влияния утряслись, нет и следа от былого накала страстей. Но тогда…
МУР работал в девяностые как «Скорая помощь». Что ни день, так выезд – на стрелки, разборки, захваты. Ни дня без приключений. Стреляли тогда все во всех.
Капанадзе отлично помнил эту историю. Рассопливившийся, с круглыми глазами от ужаса коммерсант. Его душераздирающий рассказ, как обнаглевшая московская братва вымогает с честного работника биржевых услуг нереальную для него сумму. Помнит все детали подготовки к операции: собрать группу, выписать спецназ, проверить рации, зарядить магазины к компактному пистолету-пулемету «Клин» – лежала у него тогда в сейфе такая любимая игрушка, которой было так сподручно пугать бандитов, считавших этот скоросшиватель свидетельством принадлежности к засекреченным спецслужбам.
Операция прошла как по нотам. При передаче денег шайка вымогателей была задержана в полном составе – пара быков-спортсменов и их ранее судимый главарь. Брали тогда всех жестко, спецназ не упускал случая пересчитать бандитам ребра и уполовинить количество зубов. На войне как на войне. Отрихтованные тяжелыми бутсами бандитские тушки доставили на Петровку. Доказательства вины были налицо. Можно было отдавать задержанных в хоть и потерявшие тогда былую цепкость и силу, но иногда еще шевелящиеся руки правосудия.
– Ну что, на отсидку как на праздник? – осведомился Капанадзе, иронично разглядывая скованного наручниками, сидевшего напротив него предводителя шайки со странной кличкой Кунар.
– Да сажай, опер, твое право. Только знаешь, я по понятиям живу. А по понятиям этот хлыщ – сука конченая.
– Суду объяснишь.
– Ай, да чего кому объяснять. Менты вы и есть менты. Справедливость для вас пустой звук.
Почему-то это задело Капанадзе. И он начал копать эту историю в глубь. И чуток обалдел, когда раскопал все.
Получилась интересная картина. Потерпевший оказался профессиональным мошенником. На протяжении нескольких лет он брал у людей на реализацию товары, финансы под какие-то проекты, да все, что плохо лежало. И тут же забывал о своих партнерах. А когда те в лучших традициях девяностых посылали на разборки братву – иного арбитража в те годы не признавали, он писал заявление и натравливал на кредиторов милицию. В этом ему сильно помогал его приятель – полковник из ГУВД Москвы. В итоге из-под этого мошенника село в тюрьму девять коммерсантов за четыре года! Все по одинаковым обвинениям о вымогательстве.
Капанадзе удалось возбудить дело в отношении лже-потерпевшего. А Григорий Рубакин по кличке Кунар со статьи о вымогательстве спрыгнул. Осталось ему самоуправство, но и эта статья тоже была успешно похоронена с божьей помощью да добрым адвокатским словом.
В процессе работы у оперативника и преступного авторитета установились более-менее приличные отношения, какие только возможны у людей, борющихся на противоположных сторонах.
– А почему тебя Кунаром кличут? – как-то спросил Капанадзе.