На полях сражений гражданской войны в США
Шрифт:
Утром 14 июня северяне начали наводить переправы в районе г. Чарлз-Сити, где широкое течение Джемса сужалось до трети мили. Эта река, по сути дела, была последним естественным рубежом перед Ричмондом. Как раз в те дни Ли писал Эрли: «Мы должны разбить эту армию Гранта прежде, чем она выйдет к реке Джемс. Если он выйдет туда, это превратится в осаду (Ричмонда. — С. Б.) и конец ее станет лишь вопросом времени» [13] . А когда 14 июня Борегар (его части «сторожили» Батлера у Бермуда-Хандрид) с посыльным сообщил Ли, что северяне форсируют Джемс, тот не поверил. «Он, должно быть, заблуждается, — сказал Ли. — Возможно, это какие-то солдаты Батлера возвращаются на свои позиции, а Потомакская армия очень занята на моем фронте» [14] .
13
Burne A. H. Op. cit. P. 53.
14
Pratt F. Ordeal by Fire. An Informal History of the American Civil War. L., 1950. P. 347.
Но
Затем у северян началась полоса невезения. Группе Смита Грант приказал срочно выйти к Питерсбергу и утром 15 июня атаковать его. Но Смит почему-то добирался до города целых семь часов (дорога составляла менее 10 миль!), а на атаку так и не решился: укрепления Питерсберга показались ему слишком мощными. Выглядели они и вправду внушительно, но город защищали лишь 2,4 тыс. человек, включая «милиционеров» — в основном подростков и стариков. Лишь к вечеру Смит решился атаковать.
Он бросил вперед необученную негритянскую дивизию генерала Хинкса, как нередко поступали в опасных ситуациях и другие командиры северян, предпочитая гибель черных, а не «своих», белых солдат. Но негры, знавшие об этом и стремившиеся доказать, что они не балласт в армии Севера, рьяно бросились вперед и… в считанные минуты заняли пару «неприступных» фортов. Многие цивильные южане, спешно брошенные в траншеи, потом вспоминали, что зрелище несущейся на них лавины негров в голубых мундирах воспринималось как конец света. С опозданием сообразив, что задержка атаки была непростительной глупостью, Плешивый бросил вперед и другие части, к 9 часам вечера занявшие еще пять фортов. В руках северян был 2-мильный участок обороны мятежников, за которым лежал незащищенный город.
В это время в расположение войск Смита вышел корпус Хэнкока, который, согласно приказу Гранта, должен был прибыть туда еще днем. Но Хэнкок задержался с переправой, затем еще и заблудился (!), вдобавок у него разболелась старая рана, и генерал мало что соображал от боли. Смит, узнав от пленных, что в город «вот-вот» прибудут подкрепления, перепугался и приказал войскам отдыхать, остановив их практически перед улицами города. Любопытно, что даже солдаты Смита были убеждены в беззащитности Питерсберга, и некоторые из них в темноте тайком отправились туда знакомиться с красотками-южанками. А Хэнкоку Смит «пояснил», что войска отлично потрудились, а теперь, мол, устали, да и оборона города очень сильна. Хэнкок был только рад неожиданному отдыху, хотя его солдаты, голодные и уставшие от марша, возмущались решением отложить атаку и рвались в бой.
Так была упущена уникальная возможность без особых усилий захватить один из важнейших городов Конфедерации! За ночь в Питерсберг прибыли подкрепления, спешно вызванные из разных мест (в том числе и от Бермуда-Хандрид, где по-прежнему стоял со своей армией Батлер, теперь уже никем не сдерживаемый), были отрыты новые траншеи, как раз позади занятых вечером северянами.
Утром 16 мая Смит и Хэнкок с изумлением смотрели на выросшие за считанные часы новые укрепления. Впрочем, теперь у них появился «повод» отложить атаку: не бросать же солдат прямо на дула орудий. В это время приехал Грант, убежденный, что город уже взят либо бои идут на его улицах. Но оба генерала, скрыв от него события вчерашнего дня, стали показывать на «мощные укрепления», которые, мол, никак не взять без свежих сил. Поверив им, Грант послал к Миду за подкреплениями, а сам уехал. К 6 часам вечера подкрепления прибыли, атака началась, солдаты без труда выбили мятежников из всех старых и из значительной части новых
С утра 18 июня в Питерсберг начали прибывать новые подкрепления, отправленные Ли, наконец разобравшемся в хитроумном маневре Гранта. И новые атаки северян на город (18—19 июня) были уже отбиты с серьезными для тех потерями. Из-за не всегда аккуратной статистики у северян и почти всегда приблизительной (часто заведомо неверной) у мятежников сложно вывести точные цифры о соотношении сил у Питерсберга в те дни. Но совершенно очевидно, что оно выражалось не просто в перевесе северян, а в их огромном превосходстве. Так, американский историк А. Бэрне, специально уточнявший этот вопрос, полагал, что это соотношение в пользу северян выглядело так (в тыс. человек): 14 июня — 16:11; 15-е, в полдень, — 36:19, в 19.00 — 60:20; 16-е, в 10.00. — 76:27; 17-е, на рассвете, — 96:31; 17-е, вечером, — 112 : 31; 18-е, в 10.00, — 112:50 [15] . С 18 июня началась осада Питерсберга.
15
Burne A. H. Op. cit. P. 62.
Когда Грант узнал, как подвели его Смит и Батлер, он обратился к Линкольну с требованием уволить Батлера. Но президент отказался: приближались выборы, а Батлер имел большой политический вес в важном для Союза штате Массачусетс. В итоге Лягушка (так называли Батлера из-за специфических черт лица) сохранил свое место для новых ошибок, стоивших жизней тысячам северян. Отметим, что даже Линкольн порой смешивал политические соображения с чисто военными в ущерб последним. Со Смитом же Грант обошелся проще — немедленно демобилизовал его, Плешивый до последних дней жизни сохранил ненависть к Гранту, когда-то, в Чаттануге, извлекшему его из безвестности; он даже опубликовал несколько «антигрантовских» статей со стандартным набором «обвинений» — Грант постоянно пьет, он мясник, не жалеющий солдат, плохой стратег и т.д., и т.п.
А осада затянулась. Никто не подозревал тогда, что продлится она до 3 апреля 1865 г., когда вместе с Питерсбергом падет и Ричмонд и рухнет вся оборона Конфедерации. Стороны стягивали к этому важнейшему участку силы, северяне привезли туда на специальной железнодорожной платформе 13-дюймовую мортиру «Диктатор», о которой ходили легенды. «Диктатор» палил по Питерсбергу прямо с платформы, которая уже на пятом выстреле разлетелась вдребезги от детонации. Мортиру переволокли на помост, но в дальнейшем она себя не оправдала и в конце сентября была увезена на склад в Сити-Пойнт. Сейчас «Диктатор» красуется в виде памятника перед капитолием штата Коннектикут в Хартфорде. Впрочем, и в нескольких городах есть «настоящие» «Диктаторы»: ведь серийных номеров тогда не было, так что спор этот бесконечен, подобно спору греческих городов за право считаться родиной Гомера.
В ходе осады произошел эпизод, навсегда вошедший в историю этой войны. По предложению Г. Плэзентса, командира 48-го пенсильванского полка, сформированного в основном из шахтеров, 25 июня началась прокладка туннеля длиной в 500 футов. Скрытно рывшийся туннель провели прямо под позиции южан, чтобы взорвать их фугасом огромной мощи. Мятежники, узнав о строительстве… из северных газет, пытались обнаружить туннель, но не сумели и решили, что это обычная репортерская утка. А талантливый Плэзентс «попутно» изобрел оригинальный метод вентиляции шахт. К концу июля все было готово к взрыву, и Грант назначил его на 3 часа 30 минут утра 30 июля.
Однако генерала в очередной раз постигла вереница неудач. Вначале отсырел запал 8-тонного фугаса, и смельчакам-шахтерам Дж. Даути и Г. Ризу пришлось с риском для жизни менять его. А накануне операции Грант узнал, что Бэрнсайд выделил для авангарда прорыва негритянскую дивизию (причины очевидны!), лишь после нее намереваясь пустить «белые» части. Командующий категорически запретил это делать, но «обиженный» генерал, вместо того чтобы пустить в прорыв самую опытную дивизию, предложил своим командирам… бросить жребий! В итоге «победил» бестолковый генерал Дж. Ледли, трус и горький пьяница, который перед атакой пропал, не отдав подчиненным должных распоряжений. Позднее выяснилось, что Ледли в те часы распивал спирт с приятелем, которым был не кто иной, как генерал Э. Ферреро, командир негритянской дивизии, оставленной им на произвол судьбы.