На пороге Мира

Француз Михаил

Вот так вот... "Удалены из баз СИБа и надзорных органов". Совсем не простой кадет был Жестянкин. Не просто так его СИБ при поступлении пропустил. Не просто так...

И тут Сомова прошиб холодный пот: "удалены", это значит, что они там были! Значит руку на его горле держал не только Жестянкин. Все эти годы он, полковник Сомов был значит под колпаком у безопасников, даже не зная об этом, думая, что все шито-крыто...

Сомов медленно поднялся и походкой усталого, старого человека поплелся домой, где ждали любимая жена и не менее любимая, а как недавно

выяснилось, еще и очень любящая дочь, отведшая от отца "жало скорпиона" страшного мальчика с глазами ангелочка Жестянкина Л. В.

На следующий же день собственноручно написанный рапорт полковника Сомова с просьбой об отставке лежал на подписи у Командующего Округом.

* * *

глава 23

В летней открытой кафешке за одним из столиков, попивая сок, сидела девушка в легком светлом платьице и широкополой белой шляпе. На вид ей было около шестнадцати лет, юная, с умными карими глазами и упрямо вздернутым носиком.

К ее столику подошел парень в светлых рубашке и брюках. На голове у него была плетеная соломенная шляпа сделанная по типу ковбойских. Он, не спрашивая разрешения, отодвинул свободное кресло и с наслаждением в нем развалился, приспустив на глаза шляпу.

– Сань, закажи мне соку, а?
– приподнял край шляпы так, чтобы видеть собеседницу, он.

– А сам чего?
– продолжая потягивать сок через трубочку, ответила девушка.

– Мне лениво, я так хорошо устроился, - протянул он.

– Так и быть, - с притворно тяжким вздохом согласилась девушка. Она сделала знак официанту. Тот подошел и принял заказ.

Меньше чем через минуту перед юношей на столе красовался такой же стакан с соком. Только у девушки сок был оранжевый, а у парня зеленый.

– Доволен?

– Счастлив!
– отозвался он, втягивая первый глоток.
– Ты ангел, Саня! Прекрасный и милосердный! Сок фейхоа в такую жару - именно то, что нужно изнемогающему от жажды ребенку!

– Хватит паясничать, - немного сердито сказала девушка.
– Ты уже не ребенок! И твои глазки ангелочка обманут кого угодно, только не меня.

– Я тебя чем-то обидел?
– сел в своем кресле нормально и поправил шляпу парень.

– Ты обещал мне отца не трогать!

– Я и не трогал, - недоуменно ответил юноша.
– Даже пальцем к нему не прикоснулся.

– Он вчера домой вернулся, словно с края могилы! Маму чуть в объятьях не раздавил, передо мной битый час извинялся, а у самого руки трясутся. Утром написал рапорт на увольнение и повез его в штаб округа. Что ты с ним сделал?!

– Ничего такого. Просто отдал весь компромат, что насобирал на него за эти годы. И велел тебя благодарить, что я ему его отдал, а не прокурору.

– И много там компромата было?
– с подозрением уставилась на юношу девушка.

– Не особенно. Лет на десять общего режима с запретом занимать должности на государственной службе. Ничего особо серьезного, он у тебя честный служака.

– Десять лет?!

Это по-твоему ничего серьезного?!

– Да там в основном дача взяток, кое-какие махинации со списанием вещевого имущества и энергоносителей. СИБу он особенно интересен не был, так что серьезных подстав ему не устраивали. Ты бы видела, что такое СЕРЬЕЗНЫЙ компромат!

– Даже и знать не хочу!
– снова взялась за свой стакан девушка.
– А если бы у него сердечный приступ случался?! Ты об этом подумал?

– Подумал. У него медкомисия только на прошлой неделе была. Я результаты посмотрел - сердце, как у быка, давление в норме, нервная система крепкая...

– Какой же ты все-таки расчетливый, циничный монстр, Леня, - со смешанной интонацией сказала девушка.
– У него же седины на висках за один вечер в двое больше стало!

– Ну, прости меня, Сань. Не мог я без ответки его выходку оставить. Просто не мог. Это был бы уже не я.

– Но я же тебя попросила, ты слово дал!

– Так ничего действительно плохого я ему не сделал: он жив, он на свободе, весь компромат в единственном экземпляре у него на руках, все следы во всех базах я потер. Он теперь чист перед законом, как младенец. У него теперь даже штрафов за неправильную парковку флаера нет в личном деле! А то, что я ему открыл глаза на реальное положение дел, так лучше я, чем эсбэшники, как считаешь?

– Довел мне отца до нервного срыва, - все еще дуясь, ответила девушка.

– Думать в следующий раз будет, прежде чем делать, а не наоборот.

– Скажи честно, Лень. А если бы это не был мой отец? Если бы это был просто Начальник Училища? Посторонний человек?

– То он не успел бы меня отчислить. Его бы арестовали еще на подходе к кабинету, а в СИЗО он бы покончил с собой, повесившись на сплетенной из обрывков собственной рубахи веревке, чтобы не выдать своих сообщников и избежать мести семье с их стороны.

– Ты ужасен, Леонид, - тускло проговорила Саша Сомова.
– И ты знаешь об этом.

– Знаю, - пожал плечами юноша и снова расслабленно откинулся в своем кресле.
– И ты знаешь. Но почему-то продолжаешь со мной дружить. Почему?

– Я уже говорила: ты честен со мной. Никогда не обманываешь меня, даже если тебе это не выгодно. И я ценю это. Да и вообще! Не знаю я! Дружу и все тут! Девушка я или не девушка?! Я должна быть загадочной и нелогичной!

– Уж чего у тебя не отнять, так это нелогичности, - хмыкнул Леонид.

– Ладно, оставим моего отца в покое. Надеюсь, теперь ты удовлетворен и больше не будешь его трогать?

– Вполне, - отозвался юноша после глотка сока.
– Я так-то его никогда в своих врагах и не числил. Наоборот, очень уважаю его как человека. Просто, если бы я ответку не сделал, меня перестал бы уважать он.

– Вечно вы, мужики, писюнами меряетесь!
– наставительно сказала Александра.
– А мы, женщины, страдаем от этого! Мать второй день себе места не находит. Волнуется, понять пытается, что случилось, помочь, поддержать...