На пороге мира
Шрифт:
— Все же убийство, совершенное у вас на глазах — тяжелая нагрузка для психики, — настояла на своем полковник. — Тем более массовое убийство. Тем более жестокое, кровавое, массовое убийство.
— Я не заглядывала в казарму, — серьезно сказала Гонцова. И эта серьезность на ее юном лице смотрелась несколько потешно. — Лёня сказал мне не делать этого. Княгиня заглянула. И Иван не удержался. А я своему другу поверила и не стала.
— Понятно, — пришла к каким-то своим выводам Угрюмова. — Получается, вы все произошедшее воспринимаете просто как игру?
— Нет, —
— Тяжело с этим не согласиться, — отозвалась Угрюмова. — И каковы у вас дальнейшие планы?
— Я подумываю уйти в отставку, — после некоторой паузы ответила Гонцова.
— В отставку? Уверены?
— Я трезво оцениваю свои способности и перспективы, товарищ полковник. Да, я объективно лучшая выпускница Академии этого года по результатам тестов и экзаменов. Но что это мне дает? Только более опасные задания, с большим риском для жизни: мне одной встречи с «Ангелом» в ночной школе за глаза хватило — такого чувства полной беспомощности врагу не пожелаешь. То, что я все же очнулась — всего лишь его прихоть, а не моя или ваша заслуга, — слегка уколола регионального координатора наглая девчонка. Но заслуженно и от того вдвойне неприятно. — А получить больше, чем получила сейчас… Я сирота из детдома. Мне выпал счастливый билет, один на миллиард. Я его ухватила и выиграла. А при игре в казино жизни главное правило — уметь вовремя встать из-за стола.
— Но теперь вы не просто девочка-сирота, — возразила Угрюмова. — Теперь вы — дворянка. Герой Империи. А это совсем другие служебные перспективы. Это руководящие должности, возможный перевод в Центр, карьерный рост…
— Пожалуй, — задумалась девушка. Но не на долго. — Вот только пример Лёньки Отмора перед глазами развеивает любые сомнения. Вызывает зависть и единственное желание: «Хочу так же!» — ослепительно улыбнулась она.
— В каком смысле? Быть суперубийцей?
— Нет, — улыбнулась девушка. — Независимым тунеядцем на государственном содержании. Делать только то, что хочешь. Не выполнять ни чьих приказов. И сейчас у меня появилась такая возможность.
— И что же вы планируете делать, уйдя в отставку? Учтите, что некоторые ограничения связанные с вашей нынешней работой, а конкретно с допуском к секретным сведениям, у вас все равно останутся.
— Конечно, — серьезно кивнула девушка. — Я это прекрасно осознаю. И не собираюсь подставляться под санкции со стороны государства, на чьем обеспечении, я собираюсь жить.
— И все же?
— Я ведь уже поступила в НГУ. Вот и буду учиться там. Высшее образование, даже тунеядцу, не помешает.
— Что ж, — побарабанила пальцами по крышке стола Угрюмова. — Похвальное желание. И когда вы
— Сейчас, — положила на стол перед полковником бумажный рапорт, извлеченный из пластковой папки, принесенной с собой, она.
— А у вас слова с делом не расходятся, — подивилась Угрюмова. — А ничего, что у вас пятилетний контракт, который вы обязаны отслужить после окончания Академии, как возмещение средств, потраченных на ваше обучение?
— Думаю, резолюция Императора на моем рапорте, решает эту маленькую проблемку, — указала на оную, с личной подписью и гербовой печатью, под основным текстом рапорта девушка.
— Пожалуй, вы правы, — поиграла желваками, а затем вымученно улыбнулась Угрюмова. — Такая резолюция решает любые проблемы…
— Вот видите, как хорошо, что я додумалась сразу ее поставить. Не придется теперь повторно записываться к нему на аудиенцию. Хоть, он, конечно, и говорил, что рад будет видеть в любое время.
— Елена Владимировна, — после внимательного прочтения вышеозначенного рапорта и утверждения его своей подписью и печатью, подняла глаза на Гонцову Угрюмова. — А, если, допустим, ваша помощь понадобится нашей службе… В частном порядке?
— Почему бы и нет? — улыбнулась девушка. — Леонид ведь не отказывает в таких услугах. За соответствующее вознаграждение, естественно.
— А он не отказывает? — вскинулась Угрюмова, моментально вернув себе пошатнувшееся присутствие духа.
— Он сказал так: «Я не против маленьких разовых подработок. Но на службу не пойду: по горло наелся ее за время Кадетки».
— А кому он это сказал?
— Мне.
— А Императору?
— А Император не спрашивал.
— То есть, если нам потребуется его помощь, как гражданского специалиста, нужно будет обращаться к нему через вас? — решила уточнить Угрюмова.
— Нет, — печально вздохнула девушка. — Он сказал, что обращаться к нему всегда нужно только напрямую. Без посредников и средств связи. Лично. Один на один. Это его твердое требование.
— Разумно, — согласилась Угрюмова. — У вас, я так понимаю, требование такие же?
— У меня по-проще: через Вадим Саныча. Привыкла я к нему.
— Что ж, — поднялась со своего места Угрюмова. — Благодарю вас за столь познавательную беседу, старший лейтенант, — подала она для пожатия руку, также поднявшейся девушке. Та руку с улыбкой пожала. — Не смею вас дальше задерживать. Вам же теперь с документами и обходными листами заниматься предстоит.
— Это приятные хлопоты, — вновь мило и немного смущенно улыбнулась Гонцова.
— Капитанские погоны обмывать будете? — тоже улыбнулась Угрюмова.
— Капитанские? — удивилась Гонцова. Но частичка фальши в ее удивлении проскользнула.
— В отставку ведь уходят с повышением в звании. Вы не знали?
— Видимо, просто забыла, — повинилась девушка.
— Ничего страшного, — улыбнулась Угрюмова.
Девушка-почти-уже-капитан-Имперской-безопасности покинула кабинет. Полковник заняла свое место на кожаном кресле за дубовым столом.