На пороге Тьмы
Шрифт:
Базар промелькнул под нами быстро, но я успел разглядеть стоянку, распознать «Светлячок», в котором вчера обедали, даже опознать магазин, где купил супер-сапоги на овчине, в общем, основные ориентиры заметил. Прошли над портом, причем люди задирали головы и смотрели на нас, а некоторые так и руками махали, затем легли в пологий вираж и проскочили над достаточно прилично выглядящим скоплением коттеджей из серого силикатного кирпича – не Рублевка, конечно, но на общем фоне чуть ли не дворцы, с рубленными банями во дворах, окруженные высокими заборами с колючкой. В иных домах у ворот так и охрана
Показался большой двор, заставленный рядами машинами и бронетехникой, явно база местного «Минобороны», затем снова забор – и чистое поле, упирающееся дальше в темный хвойный лес.
– Бери управление и вези нас домой, – сказала Настя. – Если все нормально, то считай, что баню мы заслужили. В следующий раз, если ветра особого не будет, будем осваивать взлет.
– А посадку?
– Посадку сейчас лучше с парашютом, если ты рулишь, – засмеялась она. – Рано покуда.
– Кстати, о парашютах! – вспомнил я. – А почему без них летаем?
– А смысл? – удивилась моему вопросу Настя. – «Кукурузник» можно в любом поле посадить, даже если мотор заглохнет, а мы летаем редко когда выше двухсот метров, обычно даже ниже. Какой тут парашют?
– Тогда учиться надо не посадке, а посадке где попало.
– Посадки достаточно, жить захочешь – где угодно сядешь, – достаточно резонно возразила Настя, после чего добавила: – Ладно, сюда мы по дороге долетели, а обратно веди по реке, только к промзоне близко не суйся, там охрана нервная и зенитки у них есть, хоть стрелять по воздушным целям они и не умеют.
* * *
Кабинеты в местных «Сандунах» и вправду оказались отличными. Вполне просторная парилка, где вдвоем так вообще раздолье было, достаточно большой предбанник с обеденным столом и лавками вокруг, и здоровенная бадья с проточной ледяной водой, такой что дыхание перехватывает, как нырнешь – баня расположилась прямо над артезианской скважиной. Что еще нужно для полного счастья?
Счастье, хоть и не полное, а очень даже стройное, сидело напротив, завернутое в простыню до подмышек и откинув назад мокрые волосы и попивало чай, причем не простой, а какой-то местный, банный, с травяным сбором, не помню уж для какой целебной цели предназначенным. Но был он вкусный, пах летним лугом и его аромат примешивался к запахам распаренных веников и мокрого дерева.
– Ну, как тебе? – спросила Настя, блаженно откинувшись назад, на грубые плетенные подушки.
– Баня-то? – уточнил я. – Да офигительно, все как надо. А то уже бояться начал, что в ближайшие лет триста в нормальную парилку сходить не смогу.
Дело было уже совсем к вечеру, отдыхали мы здесь уже долго, несколько часов, и уходить совершенно никакого желания не было. Впрочем, нас отсюда никто и не гнал, баня до полуночи работала, а до этой самой полуночи было еще далеко.
– Да я не о бане, о полете, – засмеялась Настя, поправив меня. – Как тебе?
– Если честно, то здорово до обалдения, – сказал я, ни на миллиметр не покривив душой, летать мне и вправду понравилось, даже обидно стало, когда самолет подрулил к ангару, подырчал мотором пару минут на малых оборотах и затих.
–
– Ну ты скажи… – вроде как поразился я.
– Не ехидничай, а то чаем плесну, – сказала она, качнув в мою сторону кружкой. – В драку лезть – вставать лень, растащило что-то меня после парилки.
– А я сейчас еще разок схожу, – подумав, решительно заявил я. – Я тут давно так не прогревался, кажется, что до самого спинного мозга проняло. Благодать.
– Это точно, тут как осень, так и я вечно зябну, – согласилась она. – Кругом холодно, все мокрое, везде сквозняки, вещи сохнуть не успевают… Хорошо, что хоть окна заклеили, в квартире тепло стало, вроде как оазис, но все равно, так вот прогреться… блаженство настоящее.
Она потянулась по-кошачьи, переплетя пальцы и вытянув руки над головой так, что локти в обратную сторону перегнулись, а простыня сначала угрожающе натянулась на груди, а потом вдруг свалилась вниз, подобно театральному занавесу, открывая все самое интересное. Она не смутилась, а просто поднялась, сбросив с себя влажную ткань окончательно и сказала:
– Будем считать, что это знак, я тоже еще разок схожу.
И с этими словами начала заматывать полотенцем волосы.
Дверь парилки распахнулась, выбросив в предбанник волну блаженного жара, в который мы и вошли. Ведро с водой, из которого торчали два веника, стояло на печи, распространяя запах запаренного дуба. Зачерпнув оттуда воды в ковшик, поддал на каменку, злобно зашипевшую и вбросившую такой клуб горячего пара, что я даже зажмурился, а уши обожгло.
– Осторожней! – взвизгнула Настя, приседая и прикрывая лицо руками.
– Фигня война, главное маневр, – сказал я, разгоняя пар сложенной пополам простыней.
Жар стал куда равномерней, мягко обволакивая все тело. Вытащив веники из ведра, я встряхнул ими, сбрасывая воду, и сказал:
– Ложись на полок, парить буду. Мастер-класс банного дела, причем совершенно бесплатно. Ну разве что ночью натурой рассчитаешься.
– Это аж ночи ждать? – вроде как возмутилась она, вытягиваясь на полке. – А не отходя от кассы нельзя?
– Не, никак, а то третий вмешается.
– Это кто?
– Да есть такой, Кондратий, приходит часто к тем, кто в парилках резвится интимно.
– Вот оно что-о… – протянула она. – Ну тогда ладно, подожду немного.
Тяжелый влажный веник с сочным мягким шлепком упал ей на спину. А затем второй присоединился к нему, шлепнув рядом. Вот так, и ее попарю, и сам жару нахватаюсь – парильщик его даже больше получает.
Веники гоняли волны жары, сбитые с веток листья прилипали к Настиной коже, разгоряченной и раскрасневшейся, дубовый дух становился все крепче и крепче, буквально заполняя собой легкие, пот лил в три ручья, заливая глаза, заставляя жалеть о том, что не запасся войлочной шляпой-брылем. Пару раз я еще поддавал пару, превращая парилку в компактный филиал то ли ада, то ли рая, это уж кому как и с какой точки смотреть. По мне так и самый рай, люблю я это дело так, что никаких сил нет.