На повестке дня — Икар
Шрифт:
— Думаю, начнем с Милоша Варака.
Энни Малкей О'Рейли была крайне взволнована. Четыре телефонные линии в офисе обычно использовались для того, чтобы делать необходимые звонки. В офис конгрессмена обычно не слишком часто звонили. Но этот день нельзя было назвать обычным, он был просто сумасшедшим. В течение двадцати четырех часов едва ли не самый скромный из офисов на Капитолийском холме превратился в горячую точку. Энни пришлось позвонить двум помощникам, которые никогда не появлялись в офисе по понедельникам.
— Да
— Что случилось?
— Шоу Фоксли вчера видел?
— Нет, катался на яхте. А зачем мне было его смотреть?
— Он участвовал в нем!
— Что? Как они посмели без моего согласия?
— Должно быть, ему позвонили домой.
— Этот паршивец ничего мне не сказал. «Мне тоже, но я видела его имя в списке приглашенных».
— Боже! Достань мне пленку, Энни! Пожалуйста!
— Только если приедешь и поможешь отвечать на звонки, Дорогуша.
— Вот говнюха!
— Как ты смеешь, наглец? Я же дама!
— Прости, Энни. Умоляю, достань пленку! В конце концов, только потому, что она была в отчаянии, и только потому, что ее муж, Патрик Ксавье О'Рейли, отдыхал по понедельникам после ночной субботней смены, следя за криминальной обстановкой в столице, она позвонила ему и заявила, что, если он не явится вызволять ее, она настрочит на него донос и обвинит в изнасиловании, что, как она добавила, было всего лишь далекой от реальности фантазией. Единственным человеком, с которым ей не удалось связаться, был конгрессмен из девятого округа Колорадо.
— Мне очень, очень жаль, миссис О'Рейли, — сказал араб. Он и его жена присматривали за домом Кендрика, когда тот отсутствовал. Араб был либо безработным хирургом, либо бывшим ректором какого-нибудь университета, как предполагала Энни. — Конгрессмен сказал, что уедет на несколько дней. Не имею понятия, где он может быть.
— Чушь собачья, мистер Сахара!
— Вы льстите мне подобным сравнением, миссис О'Рейли.
— Свяжитесь с этим неуловимым слугой народа и скажите ему, что мы здесь зашиваемся. И все благодаря его участию в шоу Фоксли!
— Он был просто бесподобен.
— А откуда вам известно об этом?
— Читал в «Вашингтон пост», миссис О'Рейли, а также в нью-йоркской «Таймс» и в «Чикаго трибюн».
— Он читает все эти газеты?
— Нет, миссис О'Рейли, их читаю я. Но, когда он изъявляет желание их просмотреть, не возражаю.
— Слава Господу!
Шум в приемной стал абсолютно невыносимым. Энни бросила трубку и подбежала к двери. Распахнув ее, она застыла в изумлении. Через толпу репортеров, помощников конгрессменов и множества других, совершенно незнакомых ей, людей пробирались Эван Кендрик и ее собственный муж.
— Сюда, скорее! — крикнула она. Как только дверь за ними закрылась, мистер О'Рейли представился:
— Я ее полицейский. Приятно с вами познакомиться, конгрессмен.
— Без
— По правде говоря, сэр, это не совсем случайность. Моя взбалмошная женушка позвонила с час назад, оказаться здесь я смог минут через двадцать — двадцать пять. Увидел это столпотворение в коридоре и подумал, что с минуты на минуту можете появиться вы. Вот и подождал вас.
— Мог бы и мне об этом сказать, тупая твоя голова! Мы здесь с ума сходим!
— Ну да, и заработать взыскание, дорогая моя?
— Ну не болван ли? Ирландец непутевый...
— Все, довольно ругани, — приказал Эван, бросив взгляд на дверь. — Что будем со всем этим делать? Что стряслось?
— Это вы, конгрессмен, выступали в шоу Фоксли, — сказала миссис О'Рейли. — Нас там не было.
— Я взял за правило никогда не смотреть подобных программ, — отбил пас Кендрик. — Если б смотрел, знал бы, что делать.
— Могу сообщить, что вся страна узнала о вас.
— Отлично выступили, конгрессмен! — добавил полицейский. — Ребята из департамента звонили и велели сказать Энни, чтобы она сказала вам спасибо. Я говорил тебе, Энни.
— Во-первых, у меня не было возможности передать твои слова конгрессмену, а во-вторых, в этой суете я, скорее всего, об этом просто-напросто забыла. Думаю, Эван, лучший способ выйти сейчас сухим из воды — это сделать какое-нибудь заявление.
— Постойте-ка! — произнес Эван, глядя на Патрика О'Рейли. — С чего бы полицейскому департаменту благодарить меня?
— Вы здорово отделали Бэрриша!
— С Бэрришем я расправился, это точно, но им-то что за дело?
— Он работает в Пентагоне и имеет друзей в верхах. А еще он сволочь порядочная. Если б вы провели несколько бессонных ночей, ведя за ним наблюдение, вас бы за это по головке не погладили.
— Какое еще наблюдение? Что произошло?
— Мистер Кендрик! — вмешалась Энни. — Там за дверями настоящий зверинец! Вам необходимо выступить и что-нибудь сказать!
— Подождите, я хочу выслушать вашего мужа. Продолжайте, мистер... могу я называть вас просто Патрик?
— В самый раз!
— А я для вас просто Эван. Пожалуйста, продолжайте. Каким образом Бэрриш связан с полицией?
— Этого я вам не говорил. Сам он, надо сказать, не слишком-то привлекательный.
— Но ведь не за это же ваши коллеги меня благодарили?
— Если с одной стороны посмотреть, за это и в самом деле вроде бы благодарить нечего... Только застукали мы кое-кого за стиркой, ну вы понимаете, в Майами и на Каймановых. На четвертую ночь во время наблюдения, когда он был в отеле «Мэйфлауэр», мы вроде как напали на след. Видите ли, один из тех, что в штиблетах от Балли, наведался к нему в номер в час ночи с объемистым чемоданом. Час ночи! Рановато начинает свой рабочий день, что скажете?