На пределе
Шрифт:
Я на него злилась. За недоверие, за резкие слова, за то, что мечтала о его объятиях, но не могла к нему прикоснуться.
– Аэлика, прости, – он отпустил мою лошадь. – Мне тебя очень не хватает.
– Мне тоже, – отозвалась я, жестом приказав расслабиться подоспевшей охране. Вздохнула. Ничего, переживем. Как-нибудь разрулим и это! – Но сейчас нужно ехать. Поговорим позже.
Позже мы почти не виделись. И все потому, что в поездке, на которую я возлагала столько надежд, у меня попросту не оказалось свободного времени. На землях бригантов нас приветствовали старейшины городов и поселений, народ выходил навстречу, кидал под ноги лошадей цветы. Дарил
Наконец остановились на ночлег в пограничном городке в доме его старейшины. Гонцы ускакали вперед, предупредить коритан, что с первыми лучами солнца мы въедем на их территорию. Я хотела было отправиться с охраной в лагерь даррийцев, который разбили у стен города, чтобы поговорить с солдатами, желающими остаться на землях бригантов после службы. К тому же успела по пути перекинуться парой слов с Квинтом и договориться о вечерней встрече. Пусть под надзором телохранителей, но побыть немного рядом с ним. Тут меня перехватил Верховный. На лицах друидов читалась решимость. Они потащили меня в лес, что темным воинством подступал к защитным стенам городка. Только и успела написать легату короткую записку о том, что не смогу прийти, попросив няню ее передать.
За друидами, выглядевшими вполне бодро, плелась моя усталая охрана и не менее усталая я. Я попыталась заговорить с Верховным о тревогах, что не отпускали после разговора с Квинтом. Ведь не заслужила я Высшее Посвящение, потому что ничего не умею! Меня тревожил вопрос: зачем мне его дали? Старец, как всегда, оказался не в духе и разговаривать на эту тему не стал.
– Вот и научишься! – пробурчал он. – Раскрой свои уши, старайся и запоминай, а то стоишь, пень пнем!
Усмехнулась. Никто меня так еще не называл – королеву бригантов-то! Зато сразу взбодрилась.
Первый урок затянулся до рассвета. Меня учили слушать деревья, траву и ветер, чувствовать голос земли и находить места присутствия Древних Богов. Я с трудом сдерживала зевок, стараясь выполнять все, что от меня требовали. Повторяла вслух молитвы, участвовала в странных ритуалах, открывала сердце шепоту листвы, ловила ветер, обнималась с деревьями, признаваясь им в любви. При этом старалась не заснуть во время очередных объятий и не сильно коситься на пролетающего над нами черной тенью дракона. Его видела не только я. Верховный, потрясая посохом, выкрикнул пару проклятий в звездное небо, затем бормотал ругательства, обзывая легата «летающим пнем» за то, что тот отвлекал от занятий.
Наконец замученную меня Ангус практически дотащил до дома старейшины. Когда я заходила в свою комнату, увидела Квинта, беседующего с Верховным. Голоса у обоих были недовольными. Мне так хотелось спать, что решила не углубляться в суть разборок. Упала в кровать. Только успела закрыть глаза, почувствовав, как ресницы коснулись щек, как настало время вставать. С трудом открыла глаза новому дню, который обещал быть непростым. Через несколько часов мы въехали на земли коритан.
У самой границы нас встретил Вентурий с дружиной. На этот раз король был одет в парадную одежду, на которую накинул все ту же любимую медвежью шкуру. Мощную шею мужчины украшал массивный золотой торк, еще более массивный, чем он носил, когда гостил на землях бригантов.
Помня о поцелуе, старалась держаться от него подальше. С лошади снимать не позволила, дружеские объятия проигнорировала. Поздоровалась вежливо и холодно, примерно так же, как и с легатом на перепутье у Инсурима. Куда там, этого вежливостью не проймешь! Уставился на меня с улыбкой победителя, словно только что с прохладным приветствием дала согласие выйти замуж.
Обменялись приветственными речами вместе с дарами: я преподнесла Вентурию два охотничьих рога, он подарил мне очередные красивые безделушки. После чего отправились в столицу Линд. Вентурий держался рядом, рассказывая о своей стране, мельком упомянув, что вскоре она станет моей. Привыкай, маленькая королева!
Вздохнула, стала рассматривать сельские пейзажи. Вокруг лежали засеянные поля, на которых уже взошли озимые – пшеница и рожь, что соберут в первой половине лета, еще до праздника Лугнасад. Иногда вдоль дороги стояли местные жители, махали приветственно. Кричали здравицы, желая долгих лет королю и королеве. А еще – процветания, любви и наследников побольше, словно Вентурий уже стал моим мужем, а я случайно забыла, когда это произошло. Возмутилась. Попыталась прекратить безобразие, объяснив, что король не только забегает вперед паровоза, но и вообще убежал в противоположном движению направлении. Конечно, не столь образно, но… Вентурий лишь рассмеялся в ответ. И как с таким быть?!
Тем временем подъехали к святилищу Древних Богов. К дороге вышла группа друидов, поклонилась почтительно, заставив деревья ронять листву под ноги каравану. Я почувствовала, как поют приветственный гимн деревья в Священной Роще. До посвящения и понятия не имела, что такое существует. Знать не знала, что это можно услышать. Нет, не ушами! Песня природы отзывалась эхом в моем сердце, заставляя улыбаться.
Улыбалась до тех пор, пока не поехали дальше и я не увидели колья, на которые, словно выставочные экземпляры, были нанизаны отрубленные мужские головы. Поспешно отвернулась, хорошо хоть не зажмурилась, потому что встретилась взглядом с Вентурием.
– Мой отец к старости стал излишне мягкосердечным. Позволил распоясаться воровскому люду, – пояснил король. – Я навел порядок на своих землях, уничтожив все, до единой, шайки. Это была последняя.
Я поежилась. Слава богу, наши разбойники закончились еще при Кэдерине. Отец Аэлики дал согласие, вернее, со слов Прасурга, его вынудили передать крепость Эборак даррийцам, в которой и расквартировалась половина Девятого Легиона. Они быстро навели порядок на наших дорогах, что меня крайне радовало.
Коритане к даррийцам относились с прохладцей, следуя примеру своего короля. Вентурий, как только мы пересекли границу его земель, стал откровенно зарываться. Вернее, нарываться. Я понимала, что стала причиной неуместной бравады и резких слов о том, как замечательно жили предки и будут жить потомки без власти драконов. Из-за меня Вентурий рисовался перед Квинтом Октавием Варраном. Вскоре его «художества» стали походить на откровенную наглость.
На каждом из холмов, с видом на лиственные леса, крестьянские поля, серебристые в лучах солнца озера или же на извилистые реки, местами переходящие в болота, он кичился тем, что кинет к моим ногам все богатства своей страны, а вот некоторые… У некоторых за душой нет ничего. Неправда! Да и какая мне разница, ведь не в деньгах счастье, – хотела ответить Вентурию, но промолчала.