На пределе
Шрифт:
Глава 23
Шум стадиона накатывал морским прибоем, прорывался сквозь тонкие стенки возведенной наспех королевской палатки, что бриганты разбили неподалеку от гипподрома. Я слышала нетерпение в реве толпы. Этот рев волнами бил по барабанным перепонкам, уносился вдаль, словно подхваченный ветром, чтобы позже вернуться вновь. Неудивительно, ведь народу собралось – несусветные тысячи! Люди продолжали прибывать как из Лондиниума, так и из ближайших городов и поселений триноваров. Да что триновары! Приехали даже ицены и дуббоны. Поле вокруг гипподрома было забито палатками и кострищами, в лесу охотились
Я вздохнула. Слух о том, что королева бригантов будет состязаться против чемпионов Публия в гонках на колесницах, всколыхнул племена, заставляя каждого уважающего себя жителя юга Альбиона сесть на лошадь и примчаться в Лондиниум. Верхние ярусы деревянных трибун, предназначенные для простого народа, были забиты до отказа чуть ли не с рассвета. Нижние, «вип-ложи» для Наместника и даррийцев высших сословий, пока что пустовали. Ожидали прибытия Публия со свитой, чтобы он торжественно открыл состязания со своей трибуны, украшенной цветами и венками.
Публий задерживался, да и я не спешила. Ночь вышла бессонная. Больше всего мне хотелось вернуться в свои покои, а еще лучше – домой, в Инсурим. Залезть под одеяло и забыть этот бред. Но впереди ждала гонка, и какая!.. Десять колесниц, десять кругов по стадиону. Солидный денежный приз, к которому прилагались почести и слава. У нас с Наместником было собственное, отдельное пари на эти соревнования. Слухи о нем всколыхнули умы местных жителей, хоть я и жаждала скрыть подробности.
Друиды рассказывали, что в святилищах Древних по всему югу Альбиона горели костры. Люди приносили жертвы, просили у Трехликого за меня, вернее за победу на скачках. Утром я тоже отправилась в Священную Рощу, где друиды триноваров провели ритуал, сулящий удачу в гонках. Принесла жертвы: немного собственной крови, амфору с маслом и золотые украшения, сложенные в сосуд. Подарки зарыли под колонной Трехликого, подле которой я постояла для приличия, помолчала, ощущая присутствие Бога, немигающий Его взгляд. Когда-то Гахарит сказал, что Трехликий исполнит мои желания. Я уже получила сполна: и Андрея, вернее Квинта, и замужество. Просить о выигрыше было бы верхом наглости. Но пожалуйста, пожалуйста!
Мне нужна эта победа! Если проиграю, муж меня убьет. Хотя он убьет меня в любом случае, когда узнает о нашем пари с Наместником… О том, ради чего я спорила, и о том, с чем придется расстаться, если проиграю. Вздохнула еще раз, вытянула ноги в мужских узких штанах, одернула светлую льняную тунику, расправив складки на бедрах. Пояс, торк и небольшая диадема, приколотая к строгой прическе с забранными наверх волосами, были из золота – королева варваров готова нестись во весь опор по стадиону! На лице – боевая раскраска в виде спиралей Древних. Только на этот раз – из «безалкогольной» вайды. Гонять по стадиону под кайфом я не собиралась, так что Гахариту пришлось постараться и сварить новую краску.
– Волнуешься? – спросил он, присаживаясь рядом со мной на лавку. Как и в тот, первый, раз, когда я ожидала начала гонок в своей палатке. Только теперь и не думала его душить – это прерогатива мужа. Он вернется и выберет способ казни как для меня, так и, подозреваю, для моего окружения, раз допустили подобное безобразие.
– Немного, – призналась друиду.
Я всегда волновалась перед стартом, но стоило выжать сцепление, как тревога исчезала, оставляя вместо себя лишь упоение скоростью
– Муж меня убьет, – пожаловалась Гахариту. – Выиграю я или нет…
Затем слушала заверения друида, что Квинт меня любит. Да знаю, знаю! Но как объяснить легату, что согласиться на пари меня толкнули метафизические силы, откуда-то взявшаяся уверенность, что я поступаю правильно? Быть может, ответ пришел с раскинувшихся передо мной, убегающих вдаль лесов? C порывом ветра, принесшего летнюю сладость цветущих гречишных полей? Или же я услышала его в песне Мары о далекой, но прекрасной ее родине? Моя собственная лежала у моих ног, и мне показалось, что я поняла ее намек, ее желание.
Черт, а если ошиблась?!
За день до этого Квинт отправился к восточному рубежу. Предупредил, что волноваться рано, но посоветовал держать войска в боевой готовности. Прасург и иже с ним слушали и кивали. По глазам, по нетерпеливым жестам, по жару, с которым принялись обсуждать обратную дорогу, стало понятно: в Лондиниуме мы уже загостились. Бригантам хотелось на родные хлеба, приводить в готовность засидевшуюся без дела армию. Воины молчали, продолжая слушать моего мужа, своего будущего короля.
Оказалось, одно из племен с континента – гедары – не ужилось с воинственными соседями. Пострадав от разорительных набегов мевонгов и аквитан, сожгли свои города, в количестве пятнадцати, и поселения – аж три сотни! – а также весь хлеб, кроме того, что взяли с собой, и отправились на северо-восток. В дорогу захватили соседей, с которыми поддерживали мир и которым тоже не так чтобы хорошо жилось в Третьей Провинции, и началось «великое переселение народов». Гедары, раурики, тулинги, эдуи и еще несколько малочисленных племен – двинулись в поход. Все бы ничего, но зачем-то свернули на север и обратили свои очи и воинственные лица в сторону моря, за которым лежал Альбион.
Муж ткнул пальцем в карту. Я почувствовала, как с двух сторон меня сжимают мужественные плечи военачальников, склонившихся над пергаментом, и мстительно наступила на ногу Руэйду. Пусть подвинется! Квинт считал, что гедары высадятся на землях иценов. Почему? Он бы сделал именно так. Племя еще не оправилось после кровавого восстания королевы Бодиче, после которого даррийцы в карательных целях уничтожили почти всех мужчин, способных держать оружие. Мне стало не по себе от его слов и внимательного взгляда. Бриганты засопели, но промолчали. Я последовала их примеру. Так сложилось, что наша семья из тех, кто стоял по разные стороны баррикад. Наши дети будут говорить на двух языках, и с этим уже ничего не поделаешь. Мы будем с этим жить. Счастливо. Любить друг друга. Только так, никак по-другому!
Квинт продолжал. Если переселенцы достанут достаточно кораблей, которые они, к примеру, могут выкупить у ютов, то на земли Альбиона высадятся огромным количеством. Муж назвал примерную численность племен, с которыми сталкивался во времена службы в Третьей Провинции. Цифра внушала ужас. Мне стало нехорошо. Вернее, совсем плохо. Прасург выругался, народ зашумел. Если сложить вместе, получалось почти две сотни. Тысяч! Человек! Как с ними справиться пусть и расширенному Девятому Легиону, численностью в десять тысяч, пусть великолепно обученных и привыкших воевать солдат, усиленных боевыми отрядами драконов-полукровок? Да их просто задавят количеством! А драконов перестреляют на бреющем полете.