На предельной высоте
Шрифт:
Накануне летнего наступления советских войск в Белоруссии Сталин поставил задачу разведке разработать операции, которые должны были информировать германское командование о якобы оставшихся после наступления в советском тылу крупных немецких подразделениях, ведущих активные боевые действия.
Замысел Сталина был в том, чтобы заставить немцев оказывать помощь этим мифическим подразделениям, для отвлечения значительных сил и средств противника.
Это был смелый план, в реализацию которого 4-е управление включилось немедленно.
Сразу после начала наступления советских войск «Гейне» был послан в освобождённую Белоруссию.
Вскоре
Эта информация была с энтузиазмом принята германским командованием, резервы которого были давно исчерпаны. Наличие воинских частей в тылу русских могло сыграть существенную роль в срыве их дальнейшего наступления: немцы полагали, что им удастся с помощью этих частей совершать крупные диверсии и нарушить коммуникации советских войск.
Настала очередь 4-го управления. Оно должно было «леген-дировать» наличие той самой крупной воинской части, которая, по мере выхода к своим, будет совершать диверсии.
Местом дислокации этой мифической части выбрали район в 100 км к западу от Могилёва в районе Березино. Операция готовилась и в Москве, и в Белоруссии.
Эйтингон, знавший Белоруссию как свои пять пальцев, возглавил операцию «в полевых условиях».
В Белоруссию с Эйтингоном выехала одна из самых блестящих групп разведчиков, которую могла бы пожелать себе любая страна: разработчик операции полковник Маклярский, Вильям Фишер, которого мир узнает позже как советского нелегала в США Рудольфа Абеля, корифей разведывательных операций Яков Серебрянский и уже знакомый нам по операции в Турции Георгий Мордвинов.
Кроме них в операции принимали участие и другие офицеры разведки, которым после войны придётся, как и Вильяму Фишеру, заниматься разведывательной деятельностью в США. Так, начальник отделения Масся, которому также принадлежит немалая заслуга в проведении операций «Монастырь» и «Березино», с 1945 по 1950 гг. вместе с женой активно участвовал в операциях, связанных с получением атомных секретов в США.
Формируя «немецкую часть», Эйтингон включил в неё около двух десятков оперативных работников и офицеров бригады особого назначения, около полусотни немцев-коминтерновцев из интернационального батальона бригады особого назначения, военнопленных, вступивших в антифашистский комитет, а также несколько бывших немецких агентов, которые согласились сотрудничать с НКГБ.
На роль командира части-призрака, которой предстояло стать серьёзным боевым подразделением, разведчиками был выбран подполковник вермахта Генрих Шерхорн, член нацистской партии с 1933 года. Его часть численностью в полторы тысячи человек, обороняя переправу на реке Березина, была разгромлена. Шерхорн сдался в плен и приказал сдаться своим солдатам.
Шерхорн и его радисты были завербованы командой Эй-тингона при активном содействии Демьянова. Теперь привлечь к Шерхорну внимание гитлеровского командования было делом техники.
Когда всё было готово, Демьянов-«Гейне» передал абверу шифровку, в которой сообщал о наличии боеспособной воинской части в советском тылу.
И немцы поверили! Поверили, во-первых, потому, что информация пришла от «Макса», а во-вторых, конечно, потому, что уж очень хотелось в это верить.
Для поддержки
Для проверки Шерхорна абвер посылал своих агентов. Когда немецкие парашютисты приземлились и были схвачены, выяснилось, что прибывшие — сотрудники абверкоманды «103», элитного подразделения вермахта. Каждый из них должен был выходить в эфир самостоятельно, передавая перед началом сеанса радиосвязи условленный сигнал. Их убедили включиться в радиоигру. На фоне катастрофы, которая постигла вермахт, это было сделать значительно проще, чем год назад.
Планируя операцию в Белоруссии, Эйтингон и Маклярский, прежде всего, преследовали цель — создать у германского командования видимость того, что существующая боеспособная часть действительно прорывается к своим.
Подполковник Шерхорн
По первому плану при приближении выходящей из окружения части Шерхорна немцы должны были открыть участок фронта. Однако вместо группы Шерхорна в прорыв вступали войска Красной Армии, которые, действуя в тылу у немцев, вносили бы панику и нарушали коммуникации противника.
Второй план состоял в том, чтобы принять в Белоруссии основной поток агентов абвера и обезвредить их как можно быстрее и проще.
Пришлось действовать по второму варианту — наступление советских войск было настолько мощным и стремительным, что ждать от немцев открытия участка фронта для Шерхорна было бессмысленным.
Поэтому главной задачей операции стал захват возможно большего количества вражеских агентов, особенно диверсантов-специалистов.
Все еще надеясь нарушить тыловые коммуникации советских войск, в воинскую часть Шерхорна немцы стали направлять диверсантов высокого класса, оснащенных сложной техникой.
Однажды прибыли даже рослые парни из спецподразделения СС, подготовленные самим Скорцени. Их встречал на взлетной полосе под видом немецкого офицера не кто иной как том самый Вильям Фишер (родители дали ему такое имя в честь Шекспира). Сам Скорцени тоже хотел прилететь со своей отборной командой и помочь Шерхорну, но ситуация на фронтах была такой, что уже было не до эффектных операций.
С конца октября 1944 г. Верховное Командование германской армии стало настойчиво требовать от Шерхорна подготовки посадочной площадки для посадки транспортных самолётов с целью эвакуации «раненых». Понимая, что посадка самолётов противника может привести к срыву операции.
В. Меркулов — руководитель органов государственной безопасности в последний период войны
Москва сначала затягивала игру, а потом стала сообщать, что части Красной Армии преследуют подразделения Шерхорна. Немцы долго раздумывали, стоит ли продолжать оказывать помощь обречённым подразделениям, но всё же сбросили оружие, деньги, а также листовки с прославлением Гитлера и предателя — генерала Власова. Последнее Эйтингон и его люди восприняли уже как глупую шутку.