На преступнике – свастика
Шрифт:
Карпатская земля сохранила и теперь открывала чудовищные злодеяния Ментена, то, что он хотел навсегда скрыть.
Теперь Ментен миллионер. В Голландии его капитал составлял более двухсот миллионов гульденов. А здесь, в Подгородцах, из украинской земли выкапывают вместе с пожелтевшими косточками почти совсем истлевшие женские туфли, детские башмачки, колечки и медальоны, мелкие монеты, гребенки и другие вещи. Рядом — позеленевшие отстрелянные гильзы от немецких автоматов и карабинов, какими гитлеровцы вооружали своих подручных — оуновцев, полицаев из среды украинских буржуазных националистов.
Спустя
Из могил были извлечены останки десятков жертв. На черепных костях, на костях грудной клетки и конечностей обнаружены следы пулевых ранений. Сохранились следы от ударов прикладами по голове. Такими ударами людей сваливали в яму еще живыми.
Судебные медики: заведующий кафедрой судебной медицины Львовского медицинского института Владимир Михайлович Зеленгуров, заслуженный врач республики Клавдия Ивановна Тищенко и Владимир Николаевич Нартиков — подолгу внимательно исследовали каждую кость, сопоставляли, определяли принадлежность ее к определенному скелету. Трудная задача. Как-никак, тридцать пять лет прошло.
Мне довелось видеть сотни погибших на фронте, быть очевидцем многих злодеяний, чинившихся фашистами на оккупированной советской земле. Но увиденное и пережитое тогда, при эксгумации в Подгородцах, передать очень тяжело.
Владимир Михайлович показал мне окаменевший мозг, принадлежавший молодому человеку: мыслившему, строившему планы на будущее, мечтавшему и… зверски убитому по приказу Питера Ментена. Этот знаток искусств, кичившийся принадлежностью к европейской культуре, сам хладнокровно командовал расстрелом. Эстет-палач?!
— Неужели такое могли сделать люди? — воскликнул кто-то рядом со мной. — Это же не люди — звери!
— Нет, не звери, — ответил один из экспертов. — Сытый зверь не тронет…
На полиэтиленовой пленке-дорожке были разложены скелеты, части трупов, отдельные кости. Прокурор-криминалист Юрий Седов и молодой техник-криминалист Валерий Макаренко все записывали в протокол и фотографировали; последний очень волновался: он впервые видел такое варварство. В могильных ямах были найдены останки мужчин, женщин и детей, расстрелянных и даже закопанных еще живыми по приказу Питера Ментена.
Десять дней детально, с чувством ответственности перед историей, нынешним поколением людей специалисты собирали доказательства расправы, учиненной фашистскими оккупантами над мирными жителями карпатского села.
Обратимся к судебно-медицинскому заключению по обнаруженным останкам трупов при эксгумации.
«Останки эксгумированных трупов принадлежат двадцати девяти женщинам и двадцати трем мужчинам. В десяти случаях пол не установлен, так как останки принадлежали детям и подросткам от двух до восемнадцати лет, а также вследствие нехватки соответствующих частей скелетов
На основании исследований останков эксгумированных трупов следует полагать, что они принадлежали людям в возрасте от двух до шестидесяти и более лет.
Судя по состоянию останков, а также учитывая данные материалов дела, следует полагать, что от момента смерти до момента исследования эксгумированных трупов прошло около тридцати пяти лет.
В пятидесяти четырех случаях при исследовании эксгумированных трупов были выявлены многоосколочные переломы костей черепов, а в одиннадцати — на костях черепов были выявлены дырчатые переломы, представлявшие собой огнестрельные повреждения. Учитывая их локализацию и характер, следует считать, что причиной смерти пятидесяти четырех человек явилась травма головы, в том числе в одиннадцати случаях вследствие огнестрельных пулевых ранений. Многоосколочные переломы костей черепа могли возникнуть также и от огнестрельных ранений, однако из-за дефекта костей черепа выявить их не было возможности. В восьми случаях определить характер и локализацию повреждений не удалось из-за отсутствия всех частей скелетов, были найдены лишь отдельные их части, сопоставить которые невозможно.
Как отмечено выше, в пятидесяти четырех случаях были выявлены крупные переломы костей черепа, из них в одиннадцати случаях — входные огнестрельные повреждения в затылочной и теменной костях, а также и выходные — в лобовой кости. На основании этих данных следует полагать, что выстрелы в погибших производились в тот момент, когда они были повернуты спиной к тому, кто стрелял.
Формы и размеры огнестрельных повреждений костей дают основание полагать, что все они были пулевые, а в двух случаях смерть наступила вследствие травмы головы».
Таковы объективные доказательства расстрела людей.
Как же происходила эта расправа? Кто именно чинил ее? Об этом свидетельствуют живые — немногие уцелевшие.
7 июля 1941 года. Вершина лета. По народной традиции ее отмечает праздник Ивана Купалы. В канун праздника жгут на лугу костры, в чаще леса ищут сказочный цветок папоротника, у реки девушки плетут и бросают в воду веночки — гадают о счастье, о суженых…
В том году, первом из тяжких лет оккупации, было, разумеется, не до папоротникового цвета. Но древняя традиция напоминает о себе всякий год, а в тяжелый — даже сильнее. Молодежь не собралась веселой толпой за селом водить хороводы, и старые и малые сидели по домам. Кое-кто решился пойти в церковь, приодевшись в праздничное, не зная, что день Ивана Купалы станет для подгородцев страшным днем.
Неожиданно на улицах села появились полицаи. Они стучали в ворота, в двери хат, приказывали тотчас же собираться всем у пистенеровского дома. Кто не шел — выволакивали на улицу и под дулами карабинов гнали на пригорок, к месту сбора.
Гонимые шли целыми семьями — отцы, матери, дети. Мужчины в киптариках — карпатских безрукавках — и вышитых сорочках, женщины в нарядных платьях, в наброшенных на плечи веселых цветастых платках. Но на лицах у всех было недоумение и страх. Предчувствовали недоброе. Некоторые женщины плакали. Кто-то о чем-то предупреждал, кто-то советовал, но в голосах звучала растерянность.