На прозрачной планете (илл. В. Колтунова)
Шрифт:
Жизнь перевернула страницу, началась новая глава.
За первым же поворотом Рахимов сказал, не оборачиваясь:
— Просьба к вам, товарищи: когда приедем в город, не спешите рассказывать. Товарищ Сошин завтра начнет думать, ему все равно, где работать, а мне не все равно. У меня план разведки, неосвоенные площади, нам просвечивание нужно позарез. В институте согласятся… пока не знают ничего. А узнают-загордятся, начнут привередничать. Зачем откладывать? Нефть- серьезное дело. Мы можем создать условия для работы. Вас тоже пригласим- хорошо? Дадим подъемные и площадь… Хотите- отдельные комнаты, хотите- квартирку на двоих.
— Нам
— Пожалуйста, учитесь. Вызовем через два года.
Буровая уже скрылась за горизонтом. Дорога петляла по горному склону, врезалась в плитчатые откосы, похожие на древнюю крепостную стену, сложенную без раствора. Скалы, одна другой причудливее, нависали над шоссе.
— Смотри, Витя, смотри! — восклицала Елена на каждом повороте.- Почему ты не переживаешь, не замечаешь ничего? Ах, какой ты равнодушный!
А Виктор все еще был мысленно позади, повторял про себя слова Сошина, боясь потерять хотя бы одно.
— Лена, ты обратила внимание, как сказал Юрий Сергеевич? «Они, молодежь, будут продолжать». Я обязательно пойду на подземный рентген. Добьюсь. А ты?
— И я, конечно. Больше всего мне хочется обследовать океанское дно. Это самое неизведанное, сплошь неожиданности.
— И по Москве хорошо бы пройтись, узнать, что под Арбатом, под Солянкой. Или изучать вулканы… Но океан, пожалуй, лучше всего. Давай поедем оба на океан. Будем просить, чтобы нас послали вместе. Договорились?
— Договорились.- Елена кивнула, не задумываясь.
— Окончательно?
— Окончательно.
— Руку?
Елена крепко, по-мужски пожала руку товарищу. Виктор хотел, удержать ее руку, помечтать еще о будущем, но Елена уже заговорила с Рахимовым.
— А вы мне дадите руль? — спросила она.- Не сейчас — когда выедем из гор. Я немножко умею править, чуть-чуть, но только на хорошей дороге. Вы ведете на третьей скорости, верно? А первая — от себя и вверх…
Ей было некогда мечтать. Она торопилась все узнать, все изведать.
Это был только пролог их жизни, самое начало…
ПОДЗЕМНАЯ НЕПОГОДА
Рассказ первый
ВИКТОР ШАТРОВ
1
Виктору предстояло дольше всех ждать и волноваться. Его фамилия- Шатров — была в конце списка, а комиссия по распределению вызывала студентов строго по алфавиту; Виктор опасался, что ему не достанется интересной работы.
Выпускники ожидали своей очереди в актовом зале. Стены были выкрашены здесь желтой краской, но из-за обилия света казались бесцветными, и на блеклом фоне резко выделялась пестрая геологическая карта, занимавшая целый простенок. Ее насыщенные тона: небесно-голубые, изумрудно-зеленые, ликующе алые- радовали глаз. Сидя на подоконнике, Виктор любовался неожиданными сочетаниями
На самом верху слева бросалось в глаза розовое пятно — Балтийский щит, обширная страна, которую с древнейших времен не заливало море, область гранит-нш скал и ледниковых озер, топких болот и водопадов. Может быть, Виктора пошлют туда: в Карелию или на Кольский полуостров. Он будет собирать образцы древних пород, которых нигде в мире не встретишь, только в Хибинах, Монче-тундре или на Лов-озере.
Ниже- Русская платформа. Вся она расцвечена спокойными красками: каменноугольные отложения- темно-серые, меловые- бледно-зеленые, юра — голубая, Пермь- рыжеватая. А между двумя равнинами- Русской и Западно-Сибирской- разноцветной полосой лежит Урал и, как уральские самоцветы, сверкают на карте пурпурные, розовые, зеленые, лиловые краски изверженных пород.
И на Урал хотелось бы поехать, увидеть своими глазами железные горы, густо-зеленый с разводами малахит, яшму, берилл, бокситы — всю природную коллекцию минералов, собранную здесь, на грани Европы и Азии.
— Дайте посмотреть, ребята, где это Чиатура.
Получившие назначение протискивались к карте. Если бы каждый студент отмечал место будущей работы, вся карта была бы утыкана флажками. Только что искали Североуральск, потом Кохтла-Ярви, теперь нужна Чиатура. Чиатура — это в Грузии, знаменитое месторождение марганца. Неплохо и там поработать, полазить по горным склонам, одетым виноградниками, завтракать абрикосами и чуреком, купаться в бурных речках, где можно устоять только на четвереньках, за ужином запивать шашлык молодым, нестерпимо кислым вином.
Но вот из кабинета вышла смуглая девушка с черными глазами. Подруги бросились к ней:
— Ну что, Кравченко, куда тебя?
— В аспирантуру, Леночка, да?
Виктор подался вперед,но сдержался и промолчал. Что переспрашивать? Елена- отличница, Елена- любимица профессоров. Конечно, ее оставили на факультете. А как же просвечивание океанского дна? Видимо, океан и просвечивание — только детские мечты, о них забывают, взрослея.
— Нет, не в аспирантуру. В Московское управление.
— Счастливица! — вздохнул маленький вихрастий Чуйкин.- Что же ты не поздравляешь ее, Витя?
— А с чем поздравлять? Сразу из института- на канцелярскую работу, от стола — к столу.
— Товарищи, есть места в Москве! — басом объявил долговязый студент.- Я сам читал объявление: «Нужны работники в трест очистки улиц и площадей». Берут без всякого диплома, даже с тройками по палеонтологии. Чуйкин, я записал для тебя адрес.
Чуйкин надулся и что-то обиженно забормотал. Виктор смотрел на него с брезгливой жалостью. Пять лет суетился в институте этот человек. Перед каждым зачетом он терся в деканате, дарил цветы лаборанткам, улещивал их, чтобы заранее достать билеты, часами дежурил в коридоре, ловил сдавших экзамены, записывал, что и как спрашивают, допытывался, в каком настроении профессор и ассистенты. «А ты повторил бы лучше»,- говорил ему обычно Виктор. Но Чуйкин отмахивался. Такой метод подготовки казался ему слишком простым, ненадежным. И вот он кончает институт, получает диплом геолога-разведчика и снова суетится, хлопочет, чтобы его не послали на разведку. Он ищет каких-то знакомых, добывает справки, ходит к врачам и в министерство, волнуется, жалуется, упрашивает. Только одно ему не приходит в голову: поехать на работу по специальности.