На пути к Истине, или Невидимая часть некоторых фрагментов одной человеческой жизни

Громаков Анатолий

Мы зашли в одно маленькое уютное кафе, которое было мне известно. Я иногда, будучи курсантом, когда удавалось скопить немного денег из скудной стипендии, уединялся в нём, чтобы просто побыть одному, остаться наедине со своими мыслями и заодно вкусно поесть. Калорийная еда и бокал шампанского удивительным образом исцелили мою голову. Боль ушла. Я рассказывал своей спутнице различные истории и эпизоды из курсантской жизни, вспоминал, как мне казалось, смешные анекдоты и в финале так неожиданно образовавшегося нашего праздничного ужина в караоке спел свою любимую песню. За всё это время девушка практически ничего не рассказала о себе. У неё просто не было такой возможности.

Что со мной произошло тогда, я до сих пор не могу понять, но говорил я один, не давая ей и слова произнести. Я видел, что слушает она меня с интересом. Её бездонные голубые глаза излучали что-то такое, что заставляло меня говорить и говорить. Надо отметить – в повседневной жизни я не был многословным. Не был и молчуном, но особенным красноречием не отличался. А здесь! Я даже читал стихи, которые помнил наизусть ещё из школьной программы. Читал так, как ранее даже представить себе не мог, что способен. Начиная стихотворение, я настолько глубоко в него погружался, становясь частью того, о чём в нём говорилось, что начисто забывал о месте, в котором нахожусь, о девушке, которая сидит рядом. Голос мой где надо менял интонацию, где необходимо дрожал, где была нужна пауза, там она была, а потом с новой силой и внутренней энергией я продолжал декламировать. При этом ещё и помогал себе руками, жестикулируя в определённых местах. А однажды даже встал со стула и продолжал читать стоя, не обращая внимания на других посетителей кафе. К моему удивлению, присутствующие (их, правда, было не много) не возражали. А по завершению нашего ужина я попросил работников поставить одну мою любимую мелодию и пригласил свою спутницу на танец. А поскольку танцевал я неплохо, по окончании присутствующих в кафе наградили нас, пусть и не очень громкими, аплодисментами.

Когда мы вышли на улицу, я, естественно, предложил девушке проводить её до дома. Мы шли по маленьким тихим улочкам уже уснувшего безлюдного города. Но при этом моё красноречие куда-то исчезло. Я просто шёл и молчал. В моей голове не было даже мысли что-то говорить. Я ни о чём в тот момент не думал. Просто брёл, смотрел вниз, словно считая шаги. Девушка тоже молчала. Я отчётливо слышал звуки наших шагов, и они отвлекали меня от разных мыслей, словно гипнотизировали. Никаких мыслей, только звуки шагов: цок, цок, цок.

Наконец мы очутились во дворе, в котором располагался дом моей спутницы. Двор мне показался каким-то мрачным. Было темно, и лишь только над одним подъездом светился одинокий фонарь, который хоть немного рассеивал окружающую темноту. В глубине двора, надо сказать, что разглядел я это с трудом, стояло старое огромное дерево. Скорее всего, тополь, поскольку я чувствовал, что в мой нос проникает нечто похожее на тополиный пух, и я прилагал немалые усилия, чтобы не чихнуть. Неожиданно в голове мелькнула мысль: «Надо же, стоит, словно косматый сторож-великан, внимательно осматривающий всех заходящих во двор». И после этого всё, опять никаких мыслей! Из этого состояния меня вывел голос моей спутницы:

– Ну вот мы и пришли.

– Спасибо за прекрасный вечер, – произнёс я в ответ, развернулся и, не сказав больше ничего, побрёл в сторону своего училища.

На следующее утро я проснулся в каком-то подавленном состоянии. Через несколько дней я должен был покинуть стены училища и прибыть к месту прохождения военной службы. Из головы не выходил вчерашний вечер. Неожиданное молчаливое расставание с девушкой вызывало у меня внутреннее беспокойство. То я мысленно осуждал себя за то, что после такого хорошего вечера, после такого количества речей, которые я произнёс в кафе, душевного подъёма, я просто молча ушёл, когда проводил

девушку до дома. То неожиданно я говорил себе: «А и ладно. Зачем мне сейчас эти лишние знакомства. Через несколько дней мне отправляться к месту службы, а это новая жизнь, новое окружение». Но через какое-то время возникали новые мысли: «Ну как же так? В тот момент, когда у тебя в жизни было торжественное событие, и ты в силу определённых обстоятельств, черт своего характера, оказался в одиночестве, может, сама судьба послала тебе эту девушку! Да, ты увидел её первый раз в своей жизни. Но и она увидела тебя первый раз. При этом каким-то внутренним чувством поняла, что тебе в тот момент было так одиноко, так тоскливо! Она ведь абсолютно не знала, что ты собой представляешь и что от тебя можно ожидать, но всё-таки согласилась на твоё предложение. И всё получилось так прекрасно, так душевно и здорово!» Я пребывал в растерянности. Пытался отвлечь себя от этих мыслей какими-то делами, но у меня не получалось. В голове, как в художественном фильме, прокручивались эпизоды того необычного вечера, и от этого новые, тревожные чувства в душе только усиливались.

Сидя на маленьком потрёпанном диванчике в курсантской комнате, я пытался представить себе ситуацию, как можно исправить столь неожиданный для меня самого поступок. Я напряг мозг и пытался вспомнить расположение двора, в котором расстался с девушкой. Но в памяти ничего не всплывало. Неожиданно я вспомнил, что примерно посередине двора, метрах в тридцати от подъезда, росло какое-то дерево. Да-да, это был тополь, старый, полусгнивший, но довольно крупный и крепкий. Я ещё сетовал мысленно, когда провожал девушку, что летел тополиный пух. А он мой враг, который вызывает аллергию, и я при этом начинаю неистово чихать и кашлять. В тот момент я заставлял себя реже дышать, чтобы как-то задержать возможную и так некстати ко времени способную возникнуть реакцию организма. И тут у меня родилась мысль: «А может, поэтому я так быстро и свалил?» Дело в том, что я неоднократно замечал: после принятия спиртного, на следующий день, частично забываю события, произошедшие накануне. «Да-да, это абсолютно точно, – говорил я самому себе. – Именно это и было причиной моего неожиданного ухода. Тополиный пух! Именно он заставил меня быстро ретироваться, поскольку я боялся аллергической реакции, боялся предстать перед девушкой в неприглядном виде».

Всё, причина моего поступка была найдена. Я несколько успокоился, поскольку, видимо, счёл это внутренним оправданием. Далее я продолжил мысленно представлять себе возможное исправление своего поступка. Вот я прихожу к дому, где так нелепо расстался с девушкой. Внимательно осмотревшись, выбираю место своего расположения. Конечно, это старый большой тополь, за которым можно укрыться и быть, по крайне мере, не сразу замеченным кем-либо, если этот кто-либо будет выходить из подъезда и окидывать взором двор. Прижав к уху телефон, я делаю вид, что активно разговариваю. При этом не свожу глаз с двери подъезда, в который накануне вошла девушка. И вот наконец-то она вышла. Сидя на диванчике и просто мысленно представляя эту встречу, я почувствовал, что сердце моё забилось чаще, и даже лоб покрылся небольшой испариной. Находясь в таком состоянии, я вышел на улицу и, неожиданно для самого себя, словно ведомый непонятной силой, поехал к дому, где так глупо расстался с девушкой. Ехать надо было несколько остановок на автобусе. Выйдя, я увидел палатку, в которой продавались цветы. Я стал их разглядывать. Только подумал, что надо бы прикупить букетик для возможной предстоящей встречи, как неожиданно услышал, что кто-то рядом знакомым голосом произнёс:

Конец ознакомительного фрагмента.