На пути к Основанию

Азимов Айзек

Рейч ни о чем таком никогда не слышал, но прекрасно понимал, что в Галактике всякое возможно – даже на Тренторе.

Он вспомнил о Манелле и почувствовал, как сильно по ней соскучился. Может быть, в этом причина депрессии? Но сейчас, заканчивая завтракать с Андорином, он был не просто в депрессии – состояние его было близко к отчаянию, хотя, казалось бы, особых причин для этого не было.

Манелла!

Она же говорила, что ей страшно хотелось бы попасть в Имперский Сектор. Может, Андорин все-таки уступил ее желанию? Рейчу было так тоскливо, так

худо, что он не выдержал и задал Андорину идиотский вопрос:

– Мистер Андорин, я вот думаю, а вы случайно не взяли с собой мисс Дюбанкуа сюда, в Имперский Сектор?

Андорин выпучил глаза и негромко рассмеялся.

– Манеллу? Ты думаешь, она что-нибудь смыслит в садоводстве? Да она даже притвориться не сумела бы, если бы и захотела. О нет, дружок, Манелла из тех женщин, что созданы для услады. Другого она просто не умеет. А почему ты спрашиваешь, Планше?

Рейч пожал плечами.

– Да скучновато тут. Вот я и подумал…

Андорин некоторое время пристально смотрел на него и наконец проговорил:

– Не поверю, что тебе не все равно, с какой женщиной спать. Ей-то точно все равно, с каким мужчиной ложится. А как только все будет позади, у тебя будет полно других женщин.

– А когда все будет позади?

– Скоро. И то, что предстоит сделать тебе, очень важно.

Андорин, прищурившись, наблюдал за Рейчем.

– Важно? – переспросил Рейч. – Разве я не буду просто… садовником?

Голос его прозвучал равнодушно, и как он ни старался вложить в вопрос побольше волнения, у него это не вышло.

– Нет, не просто садовником, Планше, – ответил Андорин. – У тебя будет бластер.

– Что будет?

– Бластер.

– А я его сроду и в руках-то не держал, бластер.

– Да это просто, ты не волнуйся. Поднимешь. Наведешь. Нажмешь кнопочку. И кое-кто окочурится.

– Убивать я не мастак.

– А я думал, ты – один из нас, и сделаешь все, что нужно, ради общего дела.

– Ну, я же не думал, что надо будет… убивать.

Рейчу ни в коем случае нельзя было подавать виду, будто он обдумывает сказанное Андориным. И все-таки… Почему он должен стрелять? Что они такое для него придумали? Будет ли у него возможность предупредить охранников до того, как получит приказ стрелять?

Лицо Андорина изменилось – дружеское участие превратилось в ледяную непререкаемость.

– Ты должен убить.

Рейч собрал все силы.

– Нет. Убивать никого не буду. Не буду, и точка.

– Планше, – твердо заявил Андорин, – ты сделаешь, что тебе скажут.

– А убивать не буду.

– Будешь.

– Как это вы меня заставите?

– Просто прикажу, и все.

У Рейча в голове все перемешалось. Почему Андорин так уверен?

– Нет, – покачал головой Рейч.

– Планше, – усмехнувшись, проговорил Андорин. – Не валяй дурака. Мы тебя накачивали с тех самых пор, как уехали из Сэтчема. Не зря же я настоял, чтобы мы ели вместе. Я следил за твоей диетой. В особенности – за тем, чтобы ты слопал сегодняшний завтрак.

Рейч почувствовал,

как к сердцу подступает волна страха. Он вдруг все понял.

– Десперин?

– Именно, – кивнул Андорин. – Догадливый ты малый, Планше.

– Но это же… противозаконно!

– А как же. И убийство тоже.

Рейч знал о существовании десперина. Десперин был химическим производным совершенно безобидного транквилизатора. Однако в производном виде этот препарат вызывал не успокоение, а отчаяние. Использование его считалось противозаконным, поскольку вызывало изменение ориентации личности, даже поговаривали, будто в императорской охранке к нему прибегали.

Андорин, словно прочитав мысли Рейча, сказал:

– Десперином его назвали потому, что он вызывает отчаяние 2 . Ведь ты ощущаешь отчаяние?

2

«despair» – отчаяние (англ.).

– Нет, – прошептал Рейч.

– Браво-браво, ты храбрый малый, но только против химии не попрешь, Планше. И чем сильнее твое отчаяние, тем лучше, стало быть, на тебя подействовал десперин.

– Не верю.

– Послушай, Планше. Шутки в сторону. Намарти узнал тебя с первого взгляда, хоть ты и без усов. Он знает, что ты – Рейч Селдон, и по моему приказу ты убьешь своего отца.

– Не раньше, чем тебя… – пробормотал Рейч.

Он медленно поднялся. Неужто он не справится? Пусть Андорин выше ростом, но он явно не гигант и не спортсмен. Да его одной левой пополам переломить можно. Но стоило Рейчу встать, как у него жутко закружилась голова. Он помотал ею, но лучше не стало. Все плыло перед глазами.

Андорин тоже встал и сделал шаг назад. Правая рука скользнула в левый рукав, и в ней появилось оружие.

– Я не дурак, Планше, – заявил он, ухмыляясь. – Захватил пушку на всякий случай. Я знаю, что ты большой мастер рукопашного боя на геликонский манер, только драться мы с тобой не будем, парень. – Бросив взгляд на оружие, он сообщил: – Это не бластер. Я не могу отправить тебя на тот свет, пока ты не выполнил своего задания. Это – нейронный хлыст. В каком-то смысле похуже бластера будет. Так даст по левому плечу, что никто не вытерпит – боль адская.

Рейч, который до этого мгновения мрачно и решительно приближался к Андорину, резко остановился. Ему было всего двенадцать, когда он на своей шкуре познал – и то не слишком сильно, что такое нейронный хлыст. Стоит раз попробовать – и всю жизнь не забудешь.

– Вот и умница, – притворно подвалил его Андорин. – А то учти – церемониться я с тобой не буду. Такой разряд дам – на полную катушку, и левой рукой ты уже никогда пользоваться не сможешь. А правую поберегу – тебе в ней бластер держать придется. А теперь садись и, если хочешь обе ручки сберечь, больше так не шути. И придется тебе, дружок, еще десперином подкрепиться, а то, видно, доза маловата.