На пути к свадьбе
Шрифт:
– Нет, – возразила она, – не можешь, и ты глупец, если... – Гнев помешал ей договорить. Кто дал ему право считать, будто можно с легкостью все уладить, если он ничего не знает о ее бедах? Неужели он думает, будто она сдалась под натиском несущественных обстоятельств? Которые можно без труда преодолеть?
Нет, она не настолько слаба.
– Ты же ничего не знаешь, – сказала она. – Не имеешь ни малейшего представления.
– Так расскажи мне.
Люси била внутренняя дрожь, ее бросало то в жар... то в холод... то
– Люси, – проговорил Грегори.
Его спокойный и ровный голос, как вилка, вонзался туда, где было больнее всего.
– Этого тебе не исправить, – простонала она.
– Неправда. Нет такой угрозы, которая нависла над тобой и которую нельзя было бы устранить.
– Как?! – воскликнула Люси. – С помощью фей и эльфов и наилучших пожеланий твоей семьи? Это не поможет, Грегори. Не поможет. Пусть Бриджертоны и могущественны, но ты не в силах изменить прошлое или развернуть будущее так, как тебе хочется.
– Люси, – повторил Грегори, протягивая к ней руку.
– Нет. Нет! – Люси оттолкнула его руку и тем самым отказалась от утешения. – Ты не понимаешь. Ты просто не можешь понять. Ведь вы такие счастливые, такие идеальные.
– Ничего подобного.
Все это время Грегори наблюдал за ней. Просто наблюдал и не мешал. Она выглядела крохотной и до боли одинокой. Наконец он спросил:
– Ты любишь меня?
Люси зажмурилась.
– Не спрашивай меня об этом.
Он увидел, как у нее на скулах заиграли желваки, он увидел, как напряглись ее плечи, и понял, что она пытается покачать головой.
Ей очень больно. Ей больно настолько, что эта боль ощущается в воздухе, окутывает ее и проникает ему в сердце. И Грегори мучился вместе с ней. Его мука была страшной и острой, и у него впервые возникло сомнение в том, что ему когда-либо удастся избавиться от этой муки.
– Так ты любишь меня? – снова спросил он.
– Грегори...
– Ты любишь меня?
– Я не могу...
Он положил руки ей на плечи. Она вздрогнула, но не отпрянула.
Он заглянул ей в глаза.
– Ты любишь меня?
– Да, – всхлипнула Люси, упав ему на грудь. – Но я не могу. Как ты не понимаешь! Я не должна. Нужно все это прекратить.
Секунду Грегори не шевелился. Ее признание принесло ему некоторое облегчение, он почувствовал, что кровь быстрее побежала по жилам.
Он верит в любовь.
Разве не любовь является единственной константой в его жизни?
Он верит в ее могущество, в ее бесконечную щедрость, в ее правильность.
Он почитает ее за силу, уважает за редкость.
И неожиданно Грегори понял – именно сейчас, когда Люси плакала в его объятиях, – что пойдет на все.
Ради любви.
– Люси, – прошептал он.
Мысль, возникшая у него в голове, стала постепенно приобретать четкие очертания. Она была безумной, безнравственной, абсолютно неразумной, но она продолжала биться у него в мозгу.
Брак
Поэтому шанс еще есть.
– Люси.
Она оттолкнулась от него:
– Мне пора возвращаться. Меня будут искать.
Грегори крепко ухватил ее за руку:
– Не возвращайся.
Люси устремила на него изумленный взгляд.
– В каком смысле?
– Бежим со мной. – Грегори чувствовал себя способным на все, ему казалось, что он помешался. – Ведь ты пока не стала его женой. Брак еще можно аннулировать.
– О нет! – Люси покачала головой и попыталась вырвать руку. – Нет, Грегори.
– Да! Да!
Чем дольше он обдумывал этот вариант, тем разумнее он ему казался. Времени у них немного, после сегодняшней ночи она уже не сможет назвать себя нетронутой. Грегори сам лишил ее этой возможности. Если у них и есть шанс быть вместе, то воспользоваться им нужно именно сейчас.
Похитить ее нельзя – он не сможет вывести ее из дома, не подняв шум. Зато можно выиграть немного времени. Достаточно, чтобы решить, как быть дальше.
Он снова притянул ее к себе.
– Нет, – уже громче повторила Люси. Она опять начала выдергивать руку, и Грегори по ее глазам увидел, что ее охватывает паника.
– Да, Люси, – сказал он.
– Я сейчас закричу, – предупредила она.
– Но тебя никто не услышит.
Она в ужасе уставилась на него. Грегори и самому с трудом верилось, что эти слова произнесены им.
– Ты мне угрожаешь? – спросила она.
Он покачал головой:
– Нет, я спасаю тебя.
Не дав ей опомниться, он обхватил ее за талию, перебросил через плечо и побежал прочь из комнаты.
Глава 24,
– Ты привязываешь меня к трубе? В ватерклозете?
– Прости, – извинился Грегори. Он мастерски связывал в узел два конца шарфа, и Люси заподозрила, что он делает это не в первый раз. – Я же не мог оставить тебя в твоей комнате. Там тебя стали бы искать в первую очередь. – Он потуже затянул узел и, подергав, проверил его на прочность. – Ведь и я заглянул туда первым делом.
– А в ватерклозете?
– Это же третий этаж, – пояснил он. – Пройдут часы, прежде чем тебя найдут здесь.
Люси стиснула зубы, тщетно пытаясь унять бушевавший в ней гнев.
Он связал ей руки. За спиной.
Она и не представляла, что на кого-то можно так рассердиться.
Ее гнев был не просто проявлением чувств – он сочился буквально из каждой поры. Все тело горело, то и дело где-то покалывало. Понимая, что к добру это не приведет, она все же время от времени пыталась оторвать руки от трубы, скрежетала зубами и что-то сердито бормотала, когда это не удавалось.