На пути к югу
Шрифт:
– Вы часто с ним видитесь?
– Нет, не очень. Его мать считает, что так лучше. Гвинн глубокомысленно хмыкнул.
– Мне представляется, мальчику нужен отец.
– Наверное. Только я не тот отец, который нужен Чеду.
– Как это, мистер Фэрроу?
– Я кое-что сделал не так, – сказал Дэн, но не стал вдаваться в детали.
Прошла минута, в течение которой запах жареного цыпленка добрался наконец и до веранды, обострив муки голода в желудке Дэна. Затем священник нарушил молчание:
– Мистер Фэрроу, извините меня за то, что я скажу, но вы похожи на человека, попавшего
– Да, сэр. – Дэн кивнул. – Насчет этого вы правы.
– Вам не хотелось бы облегчить душу? Дэн вгляделся в лицо священника.
– Хотелось бы. Мне хотелось бы рассказать вам обо всем, с чем я столкнулся во Вьетнаме и после того, как я покинул это проклятое место. Но это не может служить оправданием за мои нынешние грехи. – Он вновь отвернулся, смущенный сочувствием Гвинна.
– Любой проступок может быть прощен.
– Но только не мной. И не законом. – Дэн поднял холодный стакан и прижал его ко лбу. – Мне хотелось бы вернуться назад и все исправить. Мне хотелось бы проснуться и вновь увидеть зарю и получить еще один шанс. – Он убрал стакан. – Но в жизни так не бывает, да ведь?
– Нет, – сказал Гвинн. – По крайней мере, в этой жизни.
– Я человек почти неверующий. Может быть, потому, что я видел слишком много молодых ребят, от которых остались только кровавые ошметки. Может быть, потому, что слишком часто слышал, как они призывали Бога, но их мольбы так и оставались неуслышанными. – Дэн допил остатки чая и поставил стакан на столик. – Может быть, для вас это прозвучит цинично, но для меня это просто факт.
– Мне кажется, что легкой жизни нет ни у кого, – сказал Гвинн, и черты его омрачились. – Ни у самого богатого, ни у самого бедного. – Он медленно раскачивался на качалке, и кресло слегка поскрипывало. – Вы говорите, что нарушили закон, мистер Фэрроу?
– Да.
– А не могли бы вы рассказать мне, что именно вы сделали?
Дэн набрал полную грудь воздуха и очень медленно выдохнул. В лесу звенели цикады.
– Сегодня я убил человека, – ответил он и заметил, что Гвинн перестал раскачиваться. – Управляющего в банке, в Шривпорте. Я не хотел этого делать.
Это случилось в какие-то секунды. Это было… Как дурной сон, и я хотел вырваться из него, но не смог. Черт возьми, я ведь даже никогда не был хорошим стрелком. Одна пуля, и его не стало. Я понял это сразу же, как только увидел рану.
– А что этот человек сделал вам?
Дэн неожиданно осознал, что исповедуется перед незнакомцем, но искренность в голосе Гвинна придала ему смелости.
– По сути, ничего. Я имею в виду… Банк конфисковал у меня машину. Я вышел из себя. Именно так. И начал громить его кабинет. А потом появился охранник и достал пистолет. Я его обезоружил. Бленчерд, тот человек, которого я застрелил, вытащил из ящика стола другой пистолет и хотел выстрелить. Я услышал, как он взвел курок. А потом выстрелил я. – Дэн вцепился в ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев. – Я попытался остановить кровотечение, а больше ничего не мог сделать. Пуля пробила артерию. По радио передали, что он скончался в больнице. Я понимаю, что полиция рано или поздно меня схватит, но до этого мне хотелось
– Бог милосерден, – очень тихо проговорил Гвинн.
– О, нет, я не достоин милосердия, – сказал Дэн. – Мне просто хотелось бы получить немного времени, вот и все.
– Времени, – повторил священник. Он достал из кармана серебряные часы, щелкнул крышкой и взглянул на циферблат.
– Если вы не хотите, чтобы я сидел за вашим столом, – сказал Дэн, – я это пойму.
Часы Гвинна вновь заняли свое место в кармане.
– Мой сын, – сказал он, – будет здесь с минуты на минуту. Вы ведь не спросили, кем работает Теренс.
– Никогда не задумывался над этим.
– Мой сын – заместитель шерифа Мансфилда, – сказал Гвинн, и от этих слов кожа на затылке Дэна зашевелилась. – Ваши приметы передавались по радио?
– Да.
– Теренс мог пропустить сообщение. Но мог и услышать. – Гвинн посмотрел Дэну в глаза. – То, что вы рассказали мне, – правда, мистер Фэрроу?
– Да. За исключением того, что моя фамилия не Фэрроу, а Ламберт.
– Вполне честно. Я верю вам. – Гвинн встал и пошел в дом, на ходу подзывая жену. Дэн тоже поднялся с кресла; сердце его тяжело билось. Он услышал, как священник говорит:
– Да, мистер Фэрроу собирается уезжать и не останется на обед.
– О, какая жалость, – ответила Лавиния. – Ведь цыплята уже готовы!
– Мистер Фэрроу? – В голосе Гвинна был лишь едва уловимый оттенок напряжения. – Не хотите ли взять несколько цыплят в дорогу?
– Да, сэр, – ответил Дэн, стоя рядом с дверью. – Конечно, возьму.
Священник вернулся, держа в руках бумажный пакет с небольшими пятнами жира. За ним шла его жена.
– Что же вы так спешите, мистер Фэрроу? Наш мальчик вот-вот приедет!
– Мистер Фэрроу не может остаться. – Гвинн сунул пакет Дэну. – Ему нужно успеть в… Новый Орлеан, кажется так вы сказали, мистер Фэрроу?
– Да, – ответил Дэн, принимая жареных цыплят.
– Все равно очень жаль, – сказала Лавиния. – Вы, наверное, тоже спешите к семье?
– Да, – ответил за Дэна Гвинн. – Ну что ж, Дэн, поезжай, я провожу тебя до машины.
– Будьте поосторожнее на дороге, – сказала Лавиния вслед. – Всякое может случиться.
– Да, мэм, я постараюсь. Спасибо вам. – Они со священником пошли к “шевроле”, и когда Лавиния вновь скрылась в доме, Дэн спросил:
– Почему вы мне помогли?
– Ведь ты хотел получить немного времени, верно? Ну, вот я и даю его тебе. Ты только получше им распорядись.
Дэн скользнул на водительское место и запустил двигатель. На баранке еще оставалась засохшая кровь Бленчерда.
– Вам незачем ждать, – сказал он Гвинну. – Просто скажите обо мне своему сыну, когда он появится.
– Что? И до полусмерти напугать Лавинию только ради того, чтобы мой сын продвинулся по службе? Ну уж нет. Так или иначе, у тебя и так сегодня было достаточно неприятностей. Однако послушай: самое благоразумное для тебя – это сдаться властям после того, как ты повидаешься с сыном. Полицейские все-таки не дикари; они прислушаются к твоему рассказу. А бегством ты только усугубляешь положение.