На пути прогресса
Шрифт:
«Да ничем! — ответил Голос. — Поругались и разбежались. Ведь это же действие пыльцы прионского улья панна-тулу! Великолепного андрейозиака!..».
— Ты можешь обойтись без рекламы? — спросил я напрямую.
«Нет, не могу… — признался Голос. — Я почему-то должен тебе всё зачитать. Слушать будешь?».
— А потом ты перестанешь зачитывать мне рекламу «прекрасной пыльцы прионского улья панна-тулу» и ответишь на вопросы?
«Не уверен. Но я могу стать адекватней, насколько это возможно для воплощённого в голосе сумасшествия…», — честно признался Голос.
— Зачитывай… — вздохнул я.
«На
— Если ты такой умный, то докажи, что ты мужик! — орал я на Барэла.
— Докажи сам — а мне ничего доказывать не надо!
— Чего встали, задроты?! — возмутилась Мадна. — Вперёд! В бой! Покажем им всем!
— Вали!!!
— Вперёд!!!
— Покажем им!!!
Тройка тана-ату даже пикнуть не успела, когда ломящаяся на улицу толпа переломала им руки и ноги. С каким наслаждением я слушал хруст внешней брони тварей под ногами… Мы шли в бой, и под нашими ногами дрожала земля и небеса, звёзды падали вниз, но сгорали от ужаса в полёте! И даже системные сообщения стыдливо прятались от меня!
Сначала я бил мелких копьём, а потом добрался до их бомбардиров! Вот я мстил так мстил! Я поймал в полёте один из булыжников и забил одному из них ему же в жо… Выполнил данное ему на подходе обещание, в общем! Или не выполнил, использовав другое естественное отверстие — кто там этих шарообразных разберёт! Они вызывали поддержку с воздуха, но и я парень не промах! Я сбил копьём одного, второго, третьего! Последнему я долго резал крыло, а он трусливо стрекотал и пытался отползти в сторону. Но куда тебе, тварь, против Филиппа Львовича?!..
«… Незабываемые впечатления от вечера! Компания «Фарма-Малыш Галактик» предупреждает, что чрезмерный приём пыльцы прионского улья панна-тулу может привести к повышенной агрессивности и незначительному повышению уровня раздражительности, вызывать несущественные провалы в памяти и наложить небольшие денежные штрафы, а также совершенно незаметные сроки тюремного заключения! Хорошего дня! — Голос замолчал и потом сказал уже нормально. — Наверно, не надо тебе зачитывать видовые ограничения, потому что ты не относишься ни к одному виду, которому приём пыльцы запрещён, да?».
— Да! — мрачно согласился я.
«Ну тогда я готов отвечать на твои вопросы!» — радостно согласилось помешательство.
— Я ведь никого из своих не убил в приступе… неконтролируемой храбрости? — хрипло поинтересовался я у него.
«Слушай, у тебя с сытостью, жаждой и прочим — полный швах, — заметил Голос. — Не хочешь сначала перекусить, попить водички, поспать?».
— Ответь на вопрос! — потребовал я.
«Может, хоть водички попьёшь?» — не унимался Голос.
— Я
«Кажется, пыльца ещё действует… — удивлённо сказал Голос. — Тогда ты пока приходи в себя, а я попозже вернусь!».
— Стой!!! Стой, скотина! — захрипел я, но уже точно знал, что Голос ушёл.
Энергия медленно восстанавливалась… Настолько медленно, что на полное восстановление понадобилась бы ещё пара суток. Наверно, Голос всё-таки был прав — надо было поесть и попить. Вот только я был в гадском лесу! Неизвестно где!..
Две минуты раздумий подвели меня к выводу, что сейчас утро. А значит, я могу сориентироваться по солнцу и попытаться найти выход из леса — или хотя бы добраться до края плато, чтобы уже там понять, куда идти. Правда, я не видел солнца, но это казалось не настолько большой проблемой, как все остальные, что навалились на меня сейчас… Я поднялся на ноги и отправился искать хоть какую-нибудь дырку в сплошной кроне листвы, в которой будет видно небо.
Через полчаса я всё-таки нашёл прогалину и определился, куда мне идти. К тому времени ноги уже подкашивались, а драгоценную булаву хотелось бросить, потому что она банально стала очень тяжёлой. И жизнь начала медленно снижаться, потому что усталость опустилась ниже нуля…
К обрыву я вышел ещё через час. Внизу простиралась засушливая холмистая местность, выжженная солнцем и облюбованная варанами. По всему выходило, что я выбрался к восточной оконечности вараньих равнин. Чтобы добраться до водопадов Золотой, мне надо было ещё часов пять идти обычным шагом на запад. А в таком гадком состоянии так и вовсе все десять…
Оглядевшись, я поискал глазами хоть что-нибудь, что могло бы мне помочь. И, к счастью, к западу заметил уступ — ниже уровня плато — с тремя кокосовыми пальмами. Пальмы выросли небольшие и до края плато с уступа не дотягивались. Но если поизображать из себя обезьяну и метко прыгнуть — можно было бы спуститься, не разбившись.
Эту идею я отбросил, потому что изображать я сейчас мог разве что старую клячу. В итоге я спустил вниз несколько отодранных от стволов лиан, и уже по ним переполз на уступ. Здесь хотя бы была надежда выжить, если я просплю весь день… Пальмы подарили мне четыре кокоса, которые уняли жажду, но почти никак не насытили… Показатель сытости всё ещё оставался отрицательным, и остатки жизненных сил стремительно утекали. Времени до перерождения у меня оставалось не больше десяти минут…
Я принялся шарить на поясе и с облегчением обнаружил там кусок сушёной солонины, который и сжевал, постоянно заглядывая в параметры и проверяя жизнь.
— Шоб это всё постоянно было перед глазами… — буркнул я, дожёвывая последний кусок и укладываясь в тени пальмовых листьев. В следующую секунду я уже спал.
День сто тринадцатый!
Вы продержались 112 дней!
Когда я проснулся, была глубокая ночь. Меня слегка знобило, но не от холода — отнюдь! — просто у меня начинался жар. Над большей частью моих ран высвечивались неутешительные надписи о том, что я в ближайшее время либо помоюсь, либо загнусь. Гигиена или смерть!.. Надо было подниматься и искать спуск.