На пути тёмной ведьмы

Литвинова Алена

Теперь Никрас молчал долго. А я же переваривала услышанное и не могла поверить своим ушам. Даже рот раскрылся от удивления, да так и остался в том положении. А Никрас, видимо вынырнул из своих воспоминаний, и снова продолжил рассказ.

— Целых десять лет я был подопытным кроликом твоей бабушки. Она считала, что практически открыла идеальный ритуал, который поможет обзавестись таким долгожданным наследником. К тому времени она уже сдружилась с Верховной темной ведьмой, и теперь они чуть ли не вдвоем проводили свои опыты на мне. А у меня с каждым разом магии становилось все меньше и меньше, практически всю ее растерял на эти опыты. А был я одним из сильнейших в юности. В тот день, когда с ней случилась эта трагедия, она была занята очередным своим экспериментом. Понимала,

наверное, что уже ничего не сможет сделать, но все равно делала. Верховная темная ведьма, оставила ей сгусток своей магии, но просила без нее не рисковать, и не делать то, что она задумала. Но моя мама не была бы собой, если бы не начала все делать, может из вредности, а может из-за того что она теряла статус в обществе, ведь наследник одаренный все никак не появлялся… Взрыв прогремел на всю Тинарию. Меня дома не было в этот момент, поэтому, когда я вернулся, то увидел что половина дома, под которым и располагалась ее лаборатория, разрушена. Но к моему приходу уже успели разобрать завалы, и вынести ее тело. Она была уже мертва.

Эти воспоминания давались ему с трудом. Это я поняла по тому, как прерывался его голос, во время рассказа. А так же было видно, что хоть он и не поощрял ее действий, но свою родную мать он любил.

7-1

— А твой отец? — Спросила я, чтобы перевести тему, от такого трагического воспоминания. Никрас же непонимающе сначала посмотрел на меня, а потом я видела, как он начал понимать, о чем именно я спрашиваю, и сообщил.

— А его с нами нет, с тех пор, как раз когда я появился на свет, он предпочел погибнуть в войне, чем жить семейной жизнью с матерью. — Сообщил уж как-то печально. Это что же получается, он тоже рос без отца, как и я.

Я же почувствовала себя не очень уютно и опустила свои глаза. Мне не хотелось бередить чужие раны, своих хватает с лихвой, но все же, нечаянно я их задела. Он мне еще успел немного рассказать, прежде чем появились горничные, которые активно убирали со стола, и хотели подготовить меня к небольшой прогулке по дому.

Раз я могла самостоятельно ходить, то меня ознакомили со всем имуществом, и даже с той лабораторией, которую практически удалось восстановить. С первого раза я не запомнила, что и где находится, поэтому очень боялась потеряться. Я все время шла за Никрасом, и не успевала толком рассмотреть все, потому как смотрела только на его спину.

— Тебе не интересно? — Его вопрос застал меня сильно врасплох, и единственное что я смогла, так это отрицательно покачать головой. Потом поняла, как этот ответ выглядит со стороны, да и отец расстроился уже. Поэтому я смогла успокоиться и уже словами все объяснить.

— Интересно. Просто я не успеваю идти… — Закончить мне не дали, потому как у него на лице сначала отразилось удивление, потом пришла новая эмоция, которой я не смогла дать точного названия, а потом и сожаление.

— Прости. Забыл, что ты только начала ходить, а не бегать. Да и забылся я что-то. — Проговорил он, и дальше мы шли очень медленно, я даже для надежности ухватилась за услужливо предоставленный локоть. Постаралась вцепиться такой хваткой, чтобы даже если и захотел Никрас, то не смог бы отцепить мои пальцы. Дальше экскурсия по дому проходила спокойно и я не переживала о том, что смогу заблудиться и потеряться.

До того как появились учителя и стали загружать мою голову знаниями, которые туда не желали попадать, я смогла полностью исследовать дом и сад, который к нему прилегал. Сейчас, когда очередной учитель — мужчина, очень худой и очень высокий, вечно теребящий свои закручивающиеся усы, рассказывал о том, как правильно я должна кушать, мне очень хотелось оставить его здесь, а самой где-нибудь спрятаться, и как можно дальше. Желательно, что бы он меня вообще не нашел. Это же что за наука такая, в которой обучают как и чем правильно есть то или иное блюдо. Жерони, именно так звали этого учителя, в самом начале назвал, что обучит только основам этикета. Но глядя на то, что мне приходится узнавать, это не основа, это все что только может прийти в

голову. Зачем мне все это, я не понимаю. А еще очень много слов, которые я не знаю.

Следующие уроки тоже не порадовали меня, потому как больше половины непонятных слов. Обнаружилось еще и то, что я ни читать, ни писать толком не умею. Двадцать слов прочитала я, а он заявил, что это очень мало для моего возраста, да и за такое время. Ну и что, что я целых десять минут их пыталась прочесть, так смогла же. А когда я и написать толком не смогла, то сначала взвыли эти приглашенные учителя, а потом уже и я. Только мне кажется, я их недобрым словом поминала больше, чем они меня.

Прошла целая неделя моих мучений, прежде чем мне хоть немного стало понятно, о чем они говорят и чему именно пытаются научить. Про уроки магии вообще даже не вспоминали, ни я, ни отец. Он видел, как все тяжело мне дается, и поэтому сказал, что пока повременим мы с обучением магических способностей.

И если в те дни мне было плохо морально, и порой даже физически, то когда я уже привыкла ко всему и смогла нормально отдохнуть, моя магическая составляющая напомнила о себе.

Я уже спала, когда вновь увидела сияющую светлую точку, которая резала по моему взору. Просто повернулась на бок, и увидела ее перед глазами. Теперь она была так близко, что казалась вот-вот, и я уже смогу дойти до нее. Пришлось вставать с кровати и направиться к тому источнику. Присмотрелась внимательнее и заметила в этом свете Лексиса, обнимающего за талию какую-то белокурую девушку. Он даже поцеловал ее в висок, когда заметил, что я на него смотрю. Не выдержала я, мне захотелось их обоих оттаскать за волосы. А еще мне хотелось их убить, чуть ли не своими руками вырвать сердце Лексиса и скормить этой девушке. Испугалась, что эта мысль пришла из глубины моего сознания.

Заметила, что сделала несколько шагов вперед и уперлась в какую-то твердую преграду. Потрогала руками, и поняла что прямо передо мной стена, причем глухая, без единого проема. Да и очень плотная и крепкая она. Но унывать долго мне не пришлось, так как я увидела, как из тьмы выстилается дорожка, хоть и темная как ночь, но от нее исходило яркое свечение, которое говорило, что в этой темноте именно она является дорожкой. Сначала я неуверенно наступила на нее одной ногой, но когда поняла что она твердая и надежная, поставила вторую и отправилась в путь. По ступенькам спустилась я без происшествий, а вот на пути мне пришлось столкнуться с тем, что она исчезла так же быстро, как и появилась, и передо мной появились очертания комнаты, точнее холла в доме Никраса. Я стояла прямо перед дверью, выходящей на улицу. Между мной и как раз этой дверью было только одно препятствие, и это препятствие являлось немного злым и недовольным. Призрак бабушки, чтобы придать грозности своему итак суровому виду, еще и руки в бока уперла. И смотрела она на меня так, что тут же захотелось сбежать, и спрятаться под одеялом. Но до меня только сейчас дошло то, что я перемещалась, и явно во сне.

7-2

— А как я здесь оказалась? — Спросила я, когда мои глаза окончательно распахнулись, а то, что было минутой раньше, полостью выветрилось из головы.

— Пришла. — Очень информативно сообщила бабушка.

— Сама? — Удивилась я. Единственное, что сейчас помнила, как это легла в кровать, уснула и проснулась прямо перед закрытой дверью, причем я стояла на ногах вполне уверенно. Бабушка сделала такое лицо, мол, догадайся, сама пришла или кто-то привел сюда, но ответа от нее я не дождалась. Лишь скривленные губы и надменный взгляд.

— А теперь разворачивайся, и иди в свою комнату. Все равно охранные заклинания на двери и стенах не дадут тебе выйти. Радуйся, что шум не поднялся, а то бы сбежались все. Как только ты открыла бы дверь, поднялся такой вой, что мертвого из могилы достанет, а я еще поспать немного хочу. — Проговорила она.

— Ну и сбежались бы. Как сбежались, так и разбежались. — Проговорила тихо я, не понимая, что именно говорит ей бабушка.

— Так неприлично же. Ты не одета. А если тебя увидят в таком виде? — И столько возмущения в ее голосе.