На пятьдесят оттенков темнее

Джеймс Эрика Леонард

– В чем дело? – тихо спрашиваю я.

Он трясет головой.

– Ты не хочешь мне говорить?

– Нет. – Он вздыхает и закрывает глаза.

– Почему?

– Потому что это не должно тебя касаться. Я не хочу впутывать тебя в эту историю.

– Хоть и не должно, все равно уже коснулось. Ведь она разыскала именно меня и поджидала возле моей работы. Как она про меня узнала? Откуда знает, где я работаю? Поэтому я имею право требовать от тебя объяснения того, что происходит.

Он снова раздраженно проводит ладонью по волосам,

словно прислушивается к какому-то своему внутреннему спору.

– Пожалуйста, – ласково прошу я.

Его губы крепко сжимаются. Он хмурит брови.

– Вообще-то я представления не имею, как она тебя нашла. Может, видела наше фото в Портленде, не знаю. – Он опять вздыхает, и мне ясно, что он злится на себя.

Он расхаживает взад-вперед. Я терпеливо жду и наливаю кипяток в заварочный чайник. После паузы он продолжает:

– Когда я был с тобой в Джорджии, Лейла без предупреждения явилась ко мне домой и устроила сцену Гейл.

– Гейл?

– Миссис Джонс.

– Как это «устроила сцену»?

Он досадливо морщится.

– Скажи. Ты что-то скрываешь. – Я перебарываю робость и добавляю настойчивости в свой голос.

Он удивленно моргает.

– Ана, я…

– Ну?

Он обреченно вздыхает.

– Она пыталась вскрыть себе вены.

– Не может быть! – Теперь понятно, откуда у нее бинт на запястье.

– Гейл отвезла ее в госпиталь. Но Лейла ушла оттуда еще до моего возвращения.

Господи! Что это значит? Попытка суицида? Почему?

– Врач, лечивший ее, назвал этот поступок типичным криком о помощи. Он не верит, что она вправду шла на риск, и считает, что она лишь стоит на пороге суицидального мышления. Но я не уверен. Я пытаюсь ее отыскать и как-то помочь.

– Она что-нибудь сказала миссис Джонс?

Он смерил меня долгим взглядом. Я вижу, что ему не по себе.

– Так, пару слов, – наконец, отвечает он, но я понимаю: он что-то недоговаривает.

Я наливаю чай в чашки и обдумываю ситуацию. Итак, Лейла хочет вернуться в жизнь Кристиана и идет на крайние меры, чтобы привлечь его внимание. Ого, страшный способ… Но эффективный. Кристиан уехал ради нее из Джорджии, но она скрылась раньше, чем он туда прибыл? Очень странно.

– Ты не можешь ее найти? А если через ее семью?

– Они не знают, где она. Не знает и ее муж.

– Муж?

– Да, – смущенно говорит он, – она года два как замужем.

Что?

– Так она, замужняя женщина, была с тобой? – Ни хрена себе! Он и вправду не знает никаких рамок приличия.

– Нет! Господи, нет. Она была со мной года три назад. Потом мы расстались, и она вскоре вышла замуж за этого парня.

А-а…

– Так почему же она теперь пыталась привлечь твое внимание?

Он печально качает головой.

– Не знаю. Нам лишь удалось узнать, что она сбежала от мужа четыре месяца назад.

– Подожди, значит, она не была твоей сабой уже три года?

– Два с половиной.

– Но ей захотелось стать твоей законной

женой.

– Да.

– А ты ни в какую.

– Ну, сама знаешь.

– И тогда она ушла от тебя.

– Да.

– Так почему же она снова вернулась к тебе?

– Не знаю. – По тону чувствую, что у него есть объяснение.

– Но ты подозреваешь…

Он сердито прищурил глаза.

– Я подозреваю, что это как-то связано с тобой.

Со мной? Чего она от меня хочет? «Что в тебе есть такого, чего нет у меня?»

Я гляжу на Кристиана, на его великолепный торс. Этот красавец принадлежит мне; он мой. Мой. Но все-таки она так похожа на меня: такие же темные волосы и бледная кожа. При этой мысли я хмурюсь. Да… что в тебе есть такого, чего нет у меня?..

– Почему ты не сказала мне вчера?

– Забыла. – Я виновато пожимаю плечами. – Понимаешь, междусобойчик после работы, в конце моей первой рабочей недели. Потом ты появился в баре. Твой… тестостеронный клинч с Джеком; потом мы приехали сюда. Эта встреча совсем выскользнула из моей памяти. Ты заставляешь меня забыть обо всем.

– Тестостеронный клинч? – кривится он.

– Да. Кто дальше пустит струю.

– Я тебе покажу тестостеронный клинч!

– Разве ты не будешь пить чай?

– Нет, Анастейша, не буду.

Его глаза прожигают меня насквозь. Говорят: «Я хочу тебя и немедленно». У-ух, горячо!

– Забудь о ней. Пойдем. – Он протягивает руку.

Моя внутренняя богиня делает в гимнастическом зале три сальто назад; я хватаю его за руку.

Я просыпаюсь, потому что мне жарко. Оказывается, я обвилась вокруг голого Кристиана Грея. Он хотя и спит, но крепко прижимает меня к себе. Мягкий утренний свет просачивается сквозь шторы. Моя голова лежит на его груди, нога сплелась с его ногой, рука на его животе.

Я осторожно, чтобы не разбудить его, поднимаю голову. Во сне он такой молодой и безмятежный. Он – мой.

М-м-м… Я нерешительно глажу его по груди, пробегаю кончиками пальцев по спутанным волосам, а он не шевелится. Я прямо-таки не верю своим глазам. Он реально мой – на несколько драгоценных мгновений. Я нежно целую один из его шрамов. Он тихо стонет, но не просыпается. Я улыбаюсь и снова целую. Он открывает глаза.

– Привет, – говорю я с виноватой усмешкой.

– Привет, – настороженно отвечает он. – Что ты делаешь?

– Смотрю на тебя.

Я пробегаю пальцами по его «дорожке счастья» – от пупка вниз до… Он сердито щурится, хватает меня за руку, но потом его губы растягиваются в ослепительной улыбке, и я успокаиваюсь. Мои прикосновения остаются тайными.

Но почему ты не позволяешь мне дотрагиваться до тебя?

Неожиданно он ложится на меня, вдавив в матрас, и хватает за запястья. Щекочет мой нос своим носом.

– Кажется, мисс Стил, вы задумали что-то нехорошее, – заявляет он строгим тоном, но с улыбкой.