На пятьдесят оттенков темнее
Шрифт:
– С подругой, – говорит он, как бы объясняя, наклоняет голову к плечу и холодно улыбается.
Лучезарная улыбка, направленная прямо на него, появляется на ее лице. Она меня нервирует.
– Конечно. Привет, Анастейша. Я не догадывалась, что ты здесь. Знаю, что ты не хочешь говорить со мной. Что ж, ладно.
– Правда? – спокойно спрашиваю я, глядя на нее и удивляя этим всех.
Слегка хмурясь, она проходит в комнату.
– Да, я получила ответ. Я здесь
– Да? – Кристиан выпрямляется. – Выпьешь что-нибудь?
– Да, спасибо, – благодарит она.
Кристиан идет за бокалом, а мы с Эленой стоим и неловко глядим друг на друга. Она крутит массивное серебряное кольцо на среднем пальце, а я не знаю, куда мне смотреть. Наконец, она напряженно улыбается мне, подходит к кухонному островку и усаживается в его конце на барный стул. По всему видно, что она прекрасно знает это место и чувствует себя тут комфортно.
Что делать мне? Остаться? Уйти? Да, трудный вопрос. Мое подсознание корчит этой особе самые зверские рожи.
Вообще-то я хочу высказать ей много всего. Но она друг Кристиана, единственный, и поэтому, при всей моей ненависти к этой женщине, веду себя с подобающей вежливостью. Решив остаться, я сажусь со всей грацией, на какую способна, на барный стул, где только что сидел Кристиан. А хозяин дома наливает вино в наши бокалы и садится между нами у бара. Интересно, сознает ли он, как все это неприятно и странно?
– Что случилось? – спрашивает он.
Элена нервно смотрит на меня, и тогда Кристиан берет мою руку и сжимает ее.
– Анастейша со мной, – отвечает он на ее невысказанный вопрос. Я краснею, мое подсознание сияет и больше не строит рожи.
Лицо Элены смягчается, словно она рада за него. Действительно рада за него. Нет, я совсем не понимаю эту женщину, и мне неловко в ее присутствии.
Она вздыхает и сдвигается на краешек стула. Нервно смотрит на свои руки и снова принимается крутить массивное серебряное кольцо.
Что ей мешает? Мое присутствие? Я так действую на нее? Потому что у меня то же самое – мне не хочется ее видеть.
Она поднимает голову и смотрит прямо в глаза Кристиану.
– Меня шантажируют.
Ничего себе! Вот так новость. Кристиан замирает. Неужели кто-то пронюхал о ее склонности бить и трахать несовершеннолетних мальчишек? Я подавляю отвращение, в голове проносится мимолетная мысль о цыплятах, которые приходят в дом, где их поджарят. Мое подсознание трет руки с плохо скрытым злорадством. Поделом тебе!
– Как? – спрашивает Кристиан; в его голосе слышится откровенный ужас.
Она лезет в дизайнерскую кожаную сумку
– Положи ее и разверни. – Кристиан кивает подбородком на бар.
– Ты не хочешь к ней прикасаться?
– Нет. Отпечатки пальцев.
– Кристиан, ты же знаешь, я не могу обратиться с этим в полицию.
Зачем я слушаю все это? Она трахает какого-то другого беднягу?
Она кладет перед ним записку, он наклоняется и читает.
– Они требуют всего-то пять тысяч долларов, – говорит он почти с пренебрежением. – Ты догадываешься, кто бы это мог быть? Кто-нибудь из знакомых?
– Нет, – говорит она своим нежным, ласковым голосом.
– Линк?
«Линк? Кто такой?»
– Что, через столько лет? Не думаю, – бурчит она.
– Айзек знает?
– Я ему не говорила.
«Кто такой Айзек?»
– По-моему, его надо поставить в известность, – говорит Кристиан.
Она качает головой, и я внезапно осознаю, что я тут лишняя. Я не хочу ничего знать. Я пытаюсь высвободить свою руку, но Кристиан лишь крепче ее сжимает и поворачивается ко мне.
– Что?
– Я устала. Пожалуй, я лягу.
Его глаза испытующе всматриваются в мое лицо. Что они ищут в нем? Осуждение? Одобрение? Враждебность? Я стараюсь, чтобы оно было как можно более бесстрастным.
– Хорошо, – говорит Кристиан. – Я скоро приду.
Он отпускает мою руку, и я встаю. Элена с опаской косится на меня. Я стою, плотно сжав губы, и выдерживаю ее взгляд.
– Доброй ночи, Анастейша. – Она одаривает меня слабой улыбкой.
– Доброй ночи, – холодно бормочу я и направляюсь к выходу.
Напряжение невыносимо. В дверях слышу, что они продолжают прерванный разговор.
– Элена, я не уверен, что могу что-либо сделать, – говорит Кристиан. – Если все дело лишь в деньгах… – Его голос обрывается. – Я могу попросить Уэлча заняться этим.
– Нет, Кристиан, я просто хотела поделиться с тобой, – отвечает она.
Уже за дверью я слышу, как она говорит:
– Ты весь светишься от счастья.
– Да, это так, – отвечает Кристиан.
– Ты заслуживаешь его.
– Хотелось бы надеяться.
– Кристиан. – Она строго урезонивает его.
Я замираю и вся обращаюсь в слух. Ничего не могу с собой поделать.
– Она знает, как ты негативно относишься к себе? Обо всех твоих проблемах?
– Она знает меня лучше кого бы то ни было.
– Да? Обидно слышать.
– Это правда, Элена. Мне не приходится играть с ней в игры. И я серьезно говорю тебе – оставь ее в покое.
– Почему она так настроена против меня?
– Что ты… Что мы были… Что мы делали… Она не понимает этого.