– Помнишь наизусть? – усмехаясь, спросил он. – По литературе пятерка была?
– Была, – как эхо, грустно отозвалась Лотта.
Они помолчали. Лотта поднялась первой.
– Андрей... –
глухо и строго произнесла она. – Теперь слушай меня внимательно и не перебивай. Ты начнешь спуск через полчаса, как я уйду к перевалу. Будь осторожен – в горах могут бродить "эдельвейсы". Возьмешь мой вальтер и две обоймы. Если что... контейнер уничтожить любой ценой. В старой хижине, что на левом склоне хребта, – ты ее видел, когда мы поднимались в группе к спасательной станции, – тебя ждет человек. Его зовут Игнаци. У него для тебя одежда, австрийский паспорт на имя Питера Гешнера, венского служащего, приехавшего в Филлах навестить брата. Он же скажет, где хранить контейнер. Ни в коем случае не держи его при себе. Американцы если не сегодня, то завтра будут в Филлахе. Первое время поживешь у моего человека. Он антифашист, потерявший, всех близких в Маутхаузене. Проверок бояться
не нужно. Документы настоящие. Как только представится возможность, выедешь в Вену. Микропленка останется в тайнике. Нельзя рисковать... Это приказ Центра.
– Ясно, – сказал Седой, – а все же... могли бы вместе...
– Нельзя, Андрей... Война для нас не кончится и после салютов Победы... Мы сделали одно дело из тысячи... Ты разведчик и все понимаешь... До свидания... Большой привет Сухову и генералу. Он захочет увидеть тебя еще раз. Низкий поклон Москве... – Голос ее дрогнул. – И Малой Бронной...
Они обнялись.
Она спускалась с ледника по его следам и, когда достигла каменистой площадки, обернулась, крикнула:
– Я сама найду тебя в Москве... Слышишь?
– Слышу, – тихо сказал Седой.
Она шла по острому гребню, ведущему к перевалу. Ее силуэт долго вырисовывался на фоне синего неба. Потом он исчез.
Седой отвернулся, внимательно оглядел в бинокль склоны, вскинул ледоруб и сделал первый шаг с ледника.