На разных берегах (Часть 1). Жизнь в Союзе (Часть 2). Наши в иммиграции
Шрифт:
В своей обычной ироничной манере не преминул пожурить автора и классик советской литературы. Тот самый, о котором ходили слухи, что настоящим автором его единственного романа является умерший белогвардейский офицер.
Наконец на трибуну бодро вбежал молодой амбициозный писатель, интриган и карьерист, стремящийся всеми силами пробиться в Правление Союза.
– Публикация данного романа – больший промах издательства “Художественная литература”. Я возмущен тем, что подобные книги засоряют нашу советскую литературу, – проговорил он с надрывом. – Нам нужно решить, может ли автор такого романа быть членом нашего Союза.
–
Он давно завидовал более талантливому писателю с еврейской фамилией, не скрывал своей неприязни к нему и теперь предвкушал удовольствие увидеть того униженным.
Между тем писатель с еврейской фамилией, просидевший всё обсуждение с лицом, не выражавшем никаких эмоций, медленно поднялся на трибуну.
– Я внимательно слушал всё, что здесь говорилось, – начал он, – и понял, что за свою долгую жизнь так и не научился разбираться в людях, отличать зёрна от плевел. И в этом, признаюсь, моя ошибка.
Здесь говорилось много разного и часто много вздорного. Я не буду вступать в полемику. Хочу лишь ответить одному молодому человеку, который утверждал, что всё это я напридумывал, сидя в своей квартире в Москве на улице Горького. Хочу привести пример, который я приводил студентам в Литературном институте. Я рассказал тогда им, как однажды ко мне домой пришел за консультацией начинающий писатель. У меня болела голова, и я, извинившись, что не могу начать с ним сразу беседовать, принял таблетку от головной боли. Не прошло и минуты, как он осведомился, прошла ли моя голова. Я понял, что его голова ещё никогда не болела. И если, вдруг, ему захочется описать головную боль, то как далеко это описание будет от реальности. Думаю, что многие знают, что я долго жил во Франции, был там свидетелем многих событий. Настоящий писатель может писать только о том, что сам пережил, что пропустил через себя. Этими принципами я руководствовался, работая над всеми своими произведениями.
Могу информировать тех, кто этого не знает, что роман переведен на двадцать иностранных языков и издавался за рубежом несколько десятков раз. Полагаю, это о чём-то говорит.
Ещё хочу сказать, что получил сотни писем, в которых читатели не по принуждению, а совершенно искренне благодарят меня за этот роман.
Среди множества этих писем для меня особенно ценно одно. Оно короткое, поэтому позволю себе его зачитать, – писатель вынул из кармана сложенный листик бумаги: “Я с интересом прочитал ваш роман. Вы написали умную и нужную книгу. Спасибо вам за это. И.Сталин”
Председательствующий онемел. Лицо его покрылось красными пятнами. Застыли в изумлении сидящие в президиуме члены Правления. В зале несколько минут стояла гнетущая тишина, пока, пошептавшись с президиумом, председательствующий не очень уверенным голосом не объявил: – Заседание закончено. До свидания.
... Через несколько дней Правление Союза писателей единодушно проголосовало за присуждение автору романа Сталинской премии 1– ой степени.
2009 г.
ЭДИСОНОВ БРАТ
Мужчина
– Отдайте мой рюкзак! – в отчаянии кричал мужчина.
– Ты что разоряешься? – обратился к нему главарь шайки в кепке с коротким козырьком. – “Мой рюкзак, мой рюкзак!” – передразнил он. – А может быть он мой? Чем докажешь? И что ты вообще за птица?
– Я инженер. Мы вместе с местными специалистами разрабатываем одну электронную систему...
– Чего, чего?
– Ну, как бы объяснить вам попроще? Сейчас у многих в домах телевизоры с крохотным экраном. Люди мучаются. В них всё плохо видно. Устанавливают линзы с водой. Но это мало помогает. Мы работаем над устройством, которое позволит создать телевизор с большим экраном. Это очень нужно людям. В рюкзаке детали устройства и приспособления для изготовления. Там нет ничего интересного для вас. Очень прошу! Отдайте рюкзак!
– Ну-ка, Заморыш, ты как самый смышлёный загляни в мешок!
– Там какие-то железки с проводами. Ни денег, ни вещей нет, – сообщил тот через короткое время.
– Ладно. Злодей, покарауль его! А мы пойдём, помозгуем. Шайка скрылась в темном проеме двери.
– Я думаю, нужно замочить его, а железки продать, – высказался первым долговязый Ротшильд. – Раз это такое важное дело, деньжищ слупим тьму.
– Дурак! Куда ты это продашь? Кто будет с нами разговаривать и что мы сможем объяснить с нашим незаконченным начальным?
– У меня незаконченное среднее, – вякнул кто-то.
– Знаем, знаем тебя, отличник! Как ты по два года сидел в каждом классе!
– Я опасаюсь, – вступился осторожный Череп, – что, возможно, этот фрайер подстава. Отпустим его, а он побежит к мусорам и вскоре всех нас здесь заметут.
– Кто ещё хочет побазарить?
Все остальные молчали, и тогда после некоторого раздумья, главарь сказал:
– Возможно, мужик не брешет и эти железки принесут большую пользу. Моя мать, к примеру, даже в очках мучается и почти ничего не может увидеть в этом КВНе. Хоть нас называют отбросами общества, мы не враги своему народу и, если от железок будет польза людям, их надо отдать. Поэтому мужика отпустим и даже дадим ему охрану, чтобы какая-нибудь другая братва его по дороге не ограбила. Если же окажется, что железки фуфло, а он подстава, охрана его замочит.
– Мы тебя отпускаем, Эдисон! – вскоре сообщил он связанному.
– Я не Эдисон, а Николай Смирнов.
– Ладно, Николай Эдисон. Мы решили тебе поверить. Бери свои железки и дуй, чтобы поскорее сделать телевизор с большим экраном. Может быть, и моя мать доживёт до этого и порадуется. Даем тебе охрану, чтобы опять не стырили твой мешок. Она доведет тебя с железками до самого твоего завода, или как его ... С тобой поедут Заморыш и Злодей.
Когда трое подозрительных мужиков уселись в полупустом вагоне электрички, сидящая поблизости женщина в испуге схватила свои вещи и отодвинулась подальше. Злодей тотчас достал бутылку и спросил инженера: