На развалинах прошлого
Шрифт:
Странная болезненная ухмылка застыла на моём лице.
Хотела правды - получила, хотела летать - полетела, хотела Рио - он появился... Но как же всё-таки много за всё это пришлось заплатить... Кровью, нервами... разрушенной жизнью.
Я хотела разрыдаться, но от чего-то не смогла, лишь несколько одиноких слезинок медленно скатились по лицу, оставляя после себя мокрые дорожки.
Море легкими волнами с тихим шелестом двигало мелки камни. Они скатывались вниз, потом возвращались к берегу... и так постоянно. Всегда... Шум моря похож на странный треск, а его запах сейчас
На крыше "Последней вспышки" вовсю шло веселье. Как раз сейчас странным долгим аккордом закончилась очередная мелодия, и ди-джей сообщил в микрофон, что следующая композиция прозвучит исключительно для влюблённых пар.
Заиграла задушевная мелодичная песня, исполняемая какой-то девушкой с сильным красивым голосом. Пела она толи на итальянском, толи на испанском, и я не понимала слов. Но в ней было столько эмоций, что захотелось плакать навзрыд.
Она пела с трепетом... передавая голосом все те эмоции, что может испытывать влюблённый и обманутый человек. Тот, кто совершил свою ошибку, и не видит больше выхода. Наверно эта песня стала для меня каким-то странным стимулом, и, осторожно поднявшись на ноги и борясь с болью, я медленно поковыляла к стоянке таксистов. Сумка, телефон, деньги, - всё осталось за столиком в кафе, но это меня сейчас совершенно не волновало. Мне бы только до такси дойти, а там, что-нибудь соображу.
Никогда не думала, что малейшее движение может причинять столько боли... видимо Ния всё-таки сломала мне пару рёбер, а голова гудела так, будто в ней разместился военный полигон, на котором непрерывно шли учения. Интересно, найдётся ли вообще таксист согласный посадить меня к себе в машину. Вряд ли сейчас я выгляжу прилично.
– Тиа!
– послышалось сзади.
Этот странно знакомый голос отвлёк меня от созерцания собственной крови на руках и разрастающихся красных пятен на белой майке. Я повернулась и увидела, что за мной кто-то идёт.
– Рио...
– выдохнула я и быстро поковыляла дальше. Ну... быстро в моём случае это сильное преувеличение. Скорость моего передвижения была поистине черепашьей, а судя по доносившимся из-за спины звукам, мой преследователь перешёл на бег.
– Тиа, стой!
– кричал он. И подбегая ко мне, резко схватил за руку, случайно задев плечо. Это прикосновение вызвало дикую волну боли, такую, что я буквально взвыла. Рио испугано отдёрнул руку и посмотрел на меня с таким жутким выражением, что стало даже смешно. Он долго вглядывался в искажённое болью лицо, потом мелено опустил глаза и увидел кровь на футболке и руках.
Он стоял передо мной бледный и неподвижный. В глазах пылала злость, дыхание участилось, а тело резко напряглось. Он молчал... прекрасно понимая что сама я так упасть не могла. И, видимо быстро сообразил, что произошло.
Я грустно улыбнулась и постаралась гордо распрямить плечи. Да больно, а что делать?!
Первый шаг получился почти нормальным, но после второго я уже не смогла сдержаться и тихо застонала.
Рио быстро пришёл в себя и, аккуратно подхватив меня на руки, понёс к стоянке. Благо он ничего не спрашивал, потому что говорить сейчас я просто не могла. Было больно...
– Я её убью...
– причитал он себе под нос.
– Нет, мы с Тамиром её прикончим... Тварь!
Я попыталась что-то сказать, но он одним взглядом дал понять, что ничего сейчас говорить не стоит.
И, видимо, всё-таки потеряла сознание, потому что такси я совершенно не помню... Как будто был пляж, а потом сразу ступеньки моего дома и темнота родной комнаты.
Рио очень бережно уложил моё побитое тело на кровать, и быстро принялся стягивать с меня окровавленные вещи.
– Жесть...
– проговорил он, рассматривая раны на боках, кровь уже остановилась, но вытекло оттуда её немало. На затылке тоже оказалась открытая рана, но, судя по спокойному лицу Рио, она была не опасна.
Он быстро ощупал рёбра, и к моей радости переломов не нашёл, зато сильных ушибов и рваных ран - хоть отбавляй. Несколько ссадин обнаружилось на коленях, локтях и даже на лбу... Их я себе посадила когда падала на камни на берегу. Но, в целом, всё оказалось не так уж и страшно.
Стерев мокрой губкой с моего тела остатки крови, Рио молча вышел из комнаты, а когда вернулся, то в руках его было несколько бинтов, бутылочка с чем-то прозрачным и какая-то странная мазь. Судя по всему всё это богатство он отыскал в нашей домашней аптечке, которая испокон веков обитала на холодильнике.
– Сядь...
– это было первое, что я услышала от него за последние полчаса. Пришлось повиноваться, так как другого доктора в округе не было. Почему-то я совершенно не сомневалась в том, что в перевязывании подобных ран у Рио имеется очень большой опыт, наверно поэтому и доверила так спокойно ему своё тело.
Обработав повреждённые места прозрачной жидкостью, он стёр с них остатки крови и грязь. Затем, намазав на плотные куски какой-то странной ткани резко пахнущий крем, приложил их к ранам и закрепил бинтом.
Когда перевязка и обработка ран были закончены, осмотрел ссадину на затылке и, решив, что трогать её сегодня не стоит, жестом велел мне ложиться и снова вышел.
Да уж... Сейчас я была больше похожа на мумию, чем на девушку. Вся в бинтах... Даже и не думала, что у нас дома хранятся столь обширные запасы этого, столь необходимого в обычной жизни, материала. Если мне не изменяет память, то в последний раз мама использовала бинт, когда шестилетняя Настя, играя с подружками во дворе, сбила себе обе коленки. Теперь же, когда в обиходе появился лейкопластырь самых разных видов и размеров, необходимость бинта отпала почти полностью.
Хорошо, хоть голову мне не перемотал, а то если бы меня в таком виде увидела мама, то у нас под домом уже бы стояло минимум две скорые: одна для меня, а другая для неё. Кстати, мне позарез нужно очень быстро поправиться, чтобы родители вдруг чего себе не надумали. Ведь если узнают о ранах, то я сильно сомневаюсь, что их устроит версия с простым падением на камни.
Когда мой доктор вернулся, я сидела в кровати, облокотившись на её высокую спинку, и тихо думала, как теперь отмазываться перед родителями.