На ринге ствол не нужен

Макеев Алексей Викторович

Майор Цаплин, расположившийся на заднем сиденье гуровского «Пежо», на котором трое оперативников во главе со Станиславом и отправились осуществлять захват группы наркодельцов, поставил себе на колени взятую с собой спортивную сумку и расстегнул «молнию». Короткими и толстыми, как сардельки, пальцами он осторожно выудил из нее компактный металлический термос, открутил плотную заглушку и, принюхавшись к содержимому, налил в крышку немного темно-коричневой жидкости. Сидевший за рулем автомобиля майор Бирюков насмешливо наблюдал

за его действиями в зеркало заднего вида. Цаплин поймал его взгляд.

– Что? – недовольно спросил он.

Машину слегка качнуло на кочке, и несколько капель темно-коричневой жидкости попало майору на брюки. Он вытер их ладонью.

– Ничего, – глаза Бирюкова смеялись. – Просто смотрю и думаю, когда же тебе надоест заниматься этой бодягой. Онанизм какой-то получается, Яша. Тебе самому-то так не кажется?

– Нет, не кажется, – огрызнулся Цаплин и, мысленно собравшись с духом, выпил содержимое металлической крышки. Лицо его при этом скривилось от отвращения. Бирюков откровенно заржал. – Ничего смешного. Я забочусь о своем здоровье. О своем. Понятно? Я же не заставляю тебя делать то же самое, а мне хоть и неприятно, но необходимо.

Бирюков промолчал. Вернув взгляд на дорогу, он ловко просочился между двух идущих по разным полосам трассы автомобилей, подрезал левого и первым оказался у светофора. Красный глазок уже готов был смениться желтым, и майор не стал убирать кисть с ручки переключения передач. Крячко обернулся назад. Цаплин уже закрыл термос и прятал его обратно в сумку.

– А что это такое? – Стас повел носом, принюхиваясь.

Выражение лица у Цаплина по-прежнему было недовольным. Он не собирался акцентировать на себе излишнее внимание. Однако проигнорировать вопрос старшего по званию он не мог.

– Это трава, товарищ полковник, – без особой охоты пояснил он. – Жена заваривает мне каждый вечер. Я не помню, как она называется, но дебильное какое-то слово. Пью ее восемь раз в день. По часам.

– А от чего трава?

– От желудка… Ну то есть я хотел сказать, для желудка… В смысле, она как-то, наверное, стабилизирует работу желудка… Или…

– У тебя проблемы с желудком? – продолжал расспрашивать майора Крячко из чистого любопытства.

– Язва.

– Врачи сказали?

– Жена.

Бирюков снова засмеялся так, что слюна брызнула изо рта не только на рулевое колесо, но и сумела долететь до лобового стекла автомобиля. Светофор уже загорелся зеленым огоньком, и «Пежо» резво рванулся вперед, оставив позади всех остальных участников автопробега. Водить Бирюков умел профессионально и дерзко.

– А что тут смешного, Антон? – строго обратился к нему Крячко, понимая, насколько неловко сейчас чувствует себя Цаплин.

– Извините, товарищ полковник, – Бирюков откашлялся, но улыбка так и не стерлась с его губ. – Вы просто не знаете всей этой истории и ее комичности…

– Ничего комичного тут нет, – огрызнулся с

заднего сиденья Цаплин.

– Посудите сами, товарищ полковник, – Бирюков словно и не обратил внимания на возражение напарника. – Его жена – не медик. Но она смело ставит Яше диагнозы, а потом лечит его. Народными средствами, естественно. Травами там разными, компрессами, маслами, – он сдерживал новый порыв смеха. – А Яшка слушает ее. Разве это не идиотизм?

– Мне помогает, – вновь встрял Цаплин.

– Потому что у тебя на самом деле и нет ничего, – веско сообщил Бирюков. – Чего ты ленишься? Сходи к врачам и проверься. Желудок проверь и все остальное…

– Врачи – не люди, Антон. Разве ты не знал об этом? – Цаплин привалился спиной к сиденью. – У меня свояченица вон рассказывала, что один ее знакомый, хирург, оперирует людей, и каждый второй пациент на его столе умирает. А он все, знай себе, оперирует и…

Крячко утратил интерес к теме назревшей беседы. Цаплин продолжал что-то активно доказывать, поливая помоями медицинских работников. Бирюков, усмехаясь, слушал его, но при этом уверенно вел машину вперед. «Пежо» свернул на Перспективную. Стас достал из кармана листок с адресом и сверился с номерами домов вдоль дороги.

– Вон там, у перекрестка, останавливай, – распорядился он, вычислив высотное многоэтажное строение на углу. – Все, завязывайте трепаться и на выход.

– Они сейчас такие медикаменты изобрели, я слышал, – Цаплин все еще говорил, машинально проверив, на месте ли его наплечная кобура с табельным оружием, – для людей – яд. Натуральный яд. И главное, хрен определишь его в крови. Они и сами этого не умеют. Человек, значит, умирает от отравления…

– Я сказал, баста, – «Пежо» замер на перекрестке, и Стас потянул на себя ручку дверцы. – Пошли. И соблюдайте бдительность. Не расслабляться!..

– А они ставят диагноз – инфаркт. Или инсульт…

Дверца распахнулась, Крячко уже ступил одной ногой на асфальт, но тут его будто пронзило разрядом электрического тока.

– Что? – Он резко повернул голову к Цаплину. – Что ты сейчас сказал?

– Ладно-ладно, товарищ полковник, – майор облизал губы. – Я уже все понял. Умолкаю.

– Нет! – У Станислава бешено застучало в висках. – Повтори, что ты сказал! Только что.

– Про врачей?

– Да. Про врачей, про инфаркт, про инсульт, – настаивал Крячко.

Бирюков, который к этому моменту уже успел заглушить двигатель «Пежо» и приготовился к началу операции, выкинув из головы болтовню напарника, изумленно смотрел на неизвестно из-за чего разволновавшегося полковника. Цаплин тоже не совсем понимал, что такого вдруг произошло.

– Я сказал, что они сами порой не могут определить в крови наличие того или иного изобретенного ими ядовитого препарата, а ставят в заключении о смерти причину: сердечное заболевание или…

– Ты в этом уверен?