На родине предков
Шрифт:
Клей хмыкнул, и понял с некоторым удивлением, что его не пугает перспектива вновь скрестить шпаги с Берком или его хозяином. Притеснять полуголодных крестьян – это одно, а публично выдвинуть обвинения против американского гражданина с такими связями и банковским счетом, как у Клея, – это совсем другое.
Он вдруг осознал, насколько ему стали ненавистны сэр Джордж Гамильтон и его подручный, и, погружаясь в сон, горестно вздохнул. Кевин Роган прав в своем пророчестве. Ни один человек не может вечно занимать выжидательную позицию.
Было
– Как вы себя чувствуете, полковник?
Клей с усилием выпрямился в кресле. Левую руку никак не отпускала тупая боль, и он чувствовал легкое головокружение, но, не считая этого, все было в порядке.
– Я бы не отказался чего-нибудь съесть.
– Я сейчас позабочусь об этом, полковник.
Клей кивнул:
– Для начала ты можешь сходить вниз и согреть для меня лохань воды. Я собираюсь встать.
От улыбки Джошуа не осталось и следа.
– Но это безумие, полковник. Вам нужно провести в постели несколько дней.
– После Ченселлорсвилля я три дня ездил с осколком от мины в левой ноге, – сказал Клей. – Насколько я помню, там не было кровати – на много миль вокруг. – Он пожал плечами. – В любом случае мне нужно выглядеть настолько нормально, насколько это возможно, на тот случай, если к нам заявятся какие-нибудь нежданные гости. Нельзя, чтобы они застали меня в постели с огнестрельной раной.
Джошуа вздохнул, лицо у него было встревоженное.
– В этом вы правы, полковник. – Он сокрушенно покачал головой, открывая дверь. – Я знал, что дело осложнится. У меня с самого начала было такое предчувствие.
Клей пролежал еще час, прежде чем Джошуа вернулся в комнату, помог ему встать с кровати и спуститься на кухню, где перед гудящим пламенем дымилось корыто.
Он с полчаса отмокал в нем, высунув раненую руку из воды, и выпил две чашки кофе с бренди. Потом он вытерся, и Джошуа помог ему одеть свежее белье. Осторожно продев раненую руку в рукав твидовой куртки для верховой езды, Клей сел за стол, чтобы поесть.
Когда он заканчивал трапезу, снаружи послышался стук копыт по булыжникам, и Джошуа быстро подошел к окну. Затем обернулся с облегчением:
– Это мальчик на пони, полковник. Раньше я никогда его не видел.
Клей нахмурился:
– Думаю, сейчас выяснится, что это нарочный от мисс Гамильтон. Впусти его.
Джошуа открыл дверь и мальчик нерешительно зашел внутрь – лет тринадцати, долговязый для своего возраста, веснушчатое смышленое лицо увенчивала копна рыжих волос.
– Ты, наверное, Джозеф, – сказал Клей. – У тебя есть для меня письмо?
Парень кивнул:
– Если вы – полковник Фитцджеральд,
Клей вскрыл письмо столовым ножом, и, пока читал, лицо его помрачнело. Затем сунул письмо себе в карман и поднялся на ноги.
– Седлай для меня Пегин, – сказал он Джошуа. – Я уезжаю.
В какой-то момент у Джошуа был такой вид, будто он хотел поспорить, но потом он, похоже, решил оставить эту затею и вышел из комнаты.
Клей достал полсоверена, держа его между большим и указательным пальцем.
– Ты знаешь, что это? – Глаза мальчика округлились, и он кивнул. – Вернешься через три часа и доставишь мисс Гамильтон письмо от меня, и я дам тебе еще один – для пары.
Он подбросил монетку в воздух, и мальчик ловко поймал ее в шляпу.
– Я буду здесь, сэр, можете не сомневаться, – сказал он с усмешкой и исчез за дверью.
Клей поднялся в свою спальню за шляпой и «драгуном», а когда снова спустился вниз, Пегин была оседлана и ждала его.
Пока Клей усаживался на лошадь, Джошуа сказал:
– Вы уверены, что я не могу поехать с вами, полковник? По-моему, вы неважно выглядите.
Клей покачал головой:
– Если мне хоть немного повезет, то я вернусь через пару часов. Я собираюсь повидаться с Шоном Роганом. Я все тебе расскажу, когда вернусь.
Листья с буковых деревьев устилали тропу перед ним, когда он выбирался из лощины. Он ехал, засунув левую руку глубоко в карман куртки, чтобы поддерживать руку, которой вообще-то следовало бы висеть на перевязи, и старался направить мысли в нужное русло, с тем чтобы забыть о размеренной, не стихающей пульсации в ране.
Было тихое осеннее утро с запахом древесного дыма в воздухе и особой, тяжелой неподвижностью во всем. Он предоставил Пегин самой выбирать дорогу и прогромыхал по сухим листьям вдоль тропы, не остановившись даже увидев Мартина Рогана, выехавшего из-за буковых деревьев наверху лощины и помахавшего рукой.
Когда он въехал во двор фермы, Катал и Дэннис ждали у двери, чтобы поприветствовать его. Клей спешился и прошел вперед, чувствуя довольно сильное головокружение.
– Кевин здесь? – спросил он.
Катал покачал головой:
– Он прохлаждается в паре миль отсюда, в месте, которое знаем только мы, выжидает, куда подует ветер.
– После того что нам рассказал Кевин, я никак не ожидал увидеть вас сегодня на ногах, – заметил Дэннис. – Честное слово.
Клей через силу изобразил улыбку:
– Я сам толком не знаю, сколько смогу продержаться, но мне нужно было увидеться с вашим отцом.
Катал, не говоря больше ни слова, прошел в дом, и Клей последовал за ним. Шон Роган удобно устроился в кресле у огня, задрав ноги кверху. Когда они вошли, он повернулся, нахмурившись, но потом какая-то искорка пробежала у него в глазах.