На рубеже веков. Дневник ректора
Шрифт:
Правда, у Вас, как у каждого грешного человека, есть, говоря современным уличным языком, свои приколы, фенечки, фишки, прибамбасы — то вдруг Вы считаете, что нужна дисциплина; что нельзя опаздывать на лекции, не являться на семинары; то (и это правильно), что студент не должен курить в аудитории (а заодно и преподаватель). Но мы прощаем Вам эти маленькие странности за удовольствие видеть и слышать Вас, как говорили классики.
Желаем Вам (а значит и себе), чтобы Вас никогда не огорчали ни близкие, ни дальние, чтобы Вы всегда были здоровы, молоды, талантливы.
Что бы ни случилось в этом тысячелетии или следующем, но годы работы с Вами для многих из нас лучшие годы
Долгих Вам лет!»
19 декабря, вторник. Утром состоялся сначала пленум СП России, а потом и Съезд. Как я понимаю, главная причина съезда — это подтверждение легитимности его устава и предыдущих уставных документов. В свое время они были подготовлены с нарушениями, и об этом раструбила «Литературная Россия». Что касается еженедельника, о котором идут постоянные споры, то оппозиционный орган Союзу нужен, но то, что ребята сделали — это подлость. К ним тоже относились дурно, требуя помещать и славословить, но здесь речь касалась судьбы целой огромной и такой важной организации. Второй причиной стало объединение с Союзом российских писателей, с демократами. Это сделано в надежде выторговать какую-нибудь былую собственность. Идеологической платформы для объединения, теперь это будет Ассоциация, — нет, поступаем не принципиально. Проглядываются за всем этим какие-то иные мотивы. Не принципиальность будет наказана. Прошлый раз я от этого формального объединения предостерег, на этот раз промолчал и поехал в институт ворошить свои хозяйственные дела. С интересной речью выступал В.И.Гусев, ему это объединение тоже не в кайф. И еще один его тезис: свою, московскую собственность мы не отдадим! Знаменательна была речь С.В.Михалкова, он появился на трибуне дома на Комсомольском через 10 лет. Это был момент его и всех нас некоторого торжества. Калибр этого человека велик. Он подтвердил свой старый тезис о национальных литературах — как опоре литературе русской. Насколько я понял, он говорил о том, как в свое время он, руководство всегда сможет опереться на национальное большинство при борьбе в Союзе с разнообразными экстремистами. Я понял, против чего и против кого тогда Михалков боролся.
Еще до начала заседания я встретился с С.В. Он действительно, старый маг, меня любит и говорил, что очень уважает меня как профессионала. Просто он
Во время чтения разнообразных бумаг, я заметил, что документы стали готовить хуже, в них много пустых слов и еще больше, чем было раньше, демагогии.
Стреляли в Иосифа Орджоникидзе, известного чиновника московского правительства, ведающего крупным строительством и иностранными подрядчиками. Все это, я полагаю, не очень просто. Конечно, криминала у нас много, но и чиновники дают повод для собственного отстрела. По ТВ М.Касьянов, находящийся сейчас в Париже, самодовольно рассказывает о том, как он посетил в течение часа музей Орсей и смотрел там импрессионистов.
Вышел номер «Нижнего Новгорода» с окончанием дневников за 1998 год. Привез журнал Женя Шишкин, он был у меня на дне рождения. Все-таки я сукин сын в тексте есть несколько инвектив, связанных с друзьями и преподавателями, которые лучше бы прозвучали после моей смерти. Закончив Ленина, я, как телегу с камнями, теперь тащу свои дневники. Боюсь, что постепенно в силу их внезапно возникшей публичности, я теряю в искренности и точности.
Вечером внезапно приехала из больницы В.С. Я думаю, что там ей страшно.
20 декабря, среда. Все утро В.С. провела в кормлении собаки и некоторой ругани со мной. Это естественное озлобление больного человека, но и я хорош.
Весь день провел в надежде всучить деньги Мосгортеплосетям за тепло. Складывается ощущение, что деньги никому не нужны. Какая-то девочка уже несколько месяцев не высылает нам счета. Наши деньги в казначействе, которые предназначаются для уплаты за тепло, через несколько дней пропадут. По телефону я добрался до очень большого начальства, но думаю, что оно ничего не сделает.
Вечером Федя повез В.С. в больницу, а я сел читать подаренную мне Антологию поэзии под редакцией Евтушенко. Это очень серьезный и большой труд. Такое нахрапом не сделаешь, это действительно труд многих и многих лет. Поэзию я для себя не читал давно, как это чтение расширяет душу. Будто бы продышался. Прозаикам чтение поэзии просто необходимо. В почерке составителя мне нравится его социальная позиция. Перечитал стихи Вознесенского, как это здорово. Разве поэт виноват, что он еще не умер, и писать и творить хочется всегда. Следующие поколения еще разгадают эти ребусы.
21 декабря, четверг. Спор с А.И. об образовании. Не приехало ТВ об экзаменах. Тесты или экзамены. Нет письма из министерства. Письмо Мише Сукернику Разговор о дневнике. Визит в «Труд» на фотографирование. Шампанское, бокалы, мандарины. Юферова. 100 тыс. экз. в Узбекистане. Спектакль в институте по Ионеско. Дима Дерепа. Моя речь.
Годовой рейтинг для «Труда»:
«Наше телевидение, безусловно, лучшее в мире, может только восхищать».
Улыбающиеся лица детей;
доброжелательные и спокойные политические деятели, в речах которых не наигранная уверенность, умеющие держать слово и делать дело;
старики и старухи мирно и достойно доживающие свою жизнь, которая и в старости наполнена и содержательна;
уверенные лица молодежи, знающей, что за ней будущее и твердо верующей в него;
благородные лица крестьян — это цвет нации, — людей понимающих счастье жить и работать на земле;
здоровые и ухоженные солдаты и офицеры армии, стоящей на страже обильной и многосильной родины;
студенты, торопящиеся из светлых аудиторий на стадионы, в библиотеки, театры, на дискотеки, уверенные, что каждый после окончания вуза найдет себе работу по сердцу;
ученые, склоняющие над книгами, работающие в огромных лабораториях со сложнейшими приборами;
новые плотины, огромные домны, изобильные леса, поднимающуюся природу, приумножающееся богатство простого человека;