На руинах времени | Том II
Шрифт:
– Именно поэтому ты и в нашей команде, несмотря на все свои алкогольные выходки, – сердито произнесла Лика, сделав шаг к холодильнику и закрыв его рукой. – На войне тебя взрывом фугаса сбросило с бронетранспортера. Тебя объявили без вести пропавшим. К нам ты попал с амнезией и с завышенными сенсорными способностями, в том числе к дисциплине телекинез.
– После под гипнозом выяснилось, что твой взвод был уничтожен, а ты, Илюша, был в плену, но каким-то чудом бежал, – продолжил рассказ Олег Федорович. – Тебе пить нельзя. Проявляются воспоминания о той войне и теперь, видимо, не только той. Думаю, нужен ритуал, чтобы понять, что в твоей голове не так.
–
– Погоди с рассолами.
Олег Федорович достал из кармана пачку картинок, заштрихованных с одной стороны плотным узором. Привычным движением рук перетасовал их и, подняв голову на меня, почти заговорчески прошептал:
– Сдвинь к себе.
«Бредятина. Ритуалы и все, кто как-то последнее время влиял на мою жизнь, тут, в одной комнате. Бредятина», – думал я, но послушно сдвинул часть колоды, как меня и просили.
Карты начали раскладываться по столу. Картинки были самые разные: мечи, жезлы, были и более художественные. Например, на столе появился повешенный вверх ногами парень, а недалеко от него – карта с человеческим скелетом, держащим сельскохозяйственный инструмент – символ смерти в этом мире.
– Ребята, похоже, наш Илюха – не совсем Илюха, – сделал заключение Олег Федорович.
– А кто тогда? – удивился Борис.
– Похоже на перезагрузку сознания. Он либо вспоминает опыт прошлых жизней, либо что-то хочет убедить нас в этом, – заключил гадатель. – Анжел, дай свой нательный крестик.
Лика послушно полезла за пазуху черной футболки с растянутой горловиной, откуда вытащила небольшой медальон в виде перекрещенных линий с как будто прислоненным к ним человеком. Медальон перекочевал в руки Олега Федоровича.
– Скажи, Илюш, что чувствуешь? – с этими словами он прикоснулся медальоном к моей переносице. – Recede ergoin nominePatris etFilii, etSpiritus Sancti: da locumSpiritui Sancto, per hocsignum sanctaeCruci JesuChristi Domininostri[1].
Это единый язык цивилизации Ра, но на нем больше никто не говорил. Я понимал каждое слово, хотя акцент был жутчайший. Холодный металл артефакта на моем лбу сравнялся с моей температурой тела, и теперь я вообще перестал ощущать какой-либо дискомфорт. До меня вдруг дошло, что я все это время говорил не на моем родном языке, а на том, что понимали люди вокруг меня. В воздухе повисла минутная тишина, пока Олег Федорович неспешно не произнес:
– Ну что ж, добро пожаловать в наш мир. У нас для тебя тут работы непочатый край, а там видно будет: докладывать наверх или нет.
[1] От лат.: «Изыди! Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Уступи место Святому Духу, через этот знак святого креста Господа нашего, Иисуса Христа».
None
Глава 4. Миру Мир
Чем дольше я жил в программе искусственной реальности, тем больше эта реальность казалась мне действительной. Земля двухтысячного года от рождества одного из местных мессий, давшего себя зачем-то распять, представляла собой типичный оккупированный мир. Тут говорили: «Лучший раб — тот, кто не знает, что он в рабстве». Землян каким-то образом убедили, что они одни во вселенной и нет никакого другого мира, кроме этого. Конспирологический заговор подтверждался невероятной тишиной в плане всего, что не вписывается в современный уклад.
Я сидел на берегу извилистой реки, созерцая мелкие для Земли деревья, мелкую траву и вдыхая разряженный Земной — совсем как на Фаэтоне
Наглый рыжий зверек с пушистым хвостом прервал мои мысли, появившись возле самых моих ног. Животное было не больше предплечья. Оно заискивающе смотрело на мои ладони. Я демонстративно открыл сложенные в замок пальцы, чтобы показать белочке, что у меня в руках ничего нет. Грызун аккуратно, с любопытством заглянул в мои ладони, приподнявшись на задних лапках. Насколько я знаю, таких зверьков у нас не было. Интересно, эволюция или генная инженерия? Оккупация или шаткий мир? В этом мире они не знали, что пришли из космоса. В этом мире они не репродуцировали в инкубаторах. В этом мире они были потомками невероятной по своей масштабности теории эволюционного развития. И жили они лет восемьдесят, если повезет — сто, за счет оторванности от внешнего космоса и недоразвития технологий. Дети рождались, социализировались, находили себе место в жизни, репродуцировали и уходили в никуда, оставляя жизненное пространство молодому поколению. Модное течение «атеизм» пропитало все вокруг. Не было никакой реинкарнации, было «рождение-жизнь-некроз-темнота», но они, казалось, были тут счастливы.
Диск звезды Ра или, как называли его местные, Солнца светил мне прямо в лицо, но я специально не закрывал себя от его лучей:
«Зачем я тут, Ра?»
Продолжительное периодическое дыхание за моей спиной не прекращалось, будто океанический ветер Раграда вырывался на свободу. Я повернулся, чтобы увидеть отточенные до мелочей движения Базиля или, если верить реинкарнации, Бориса. Крупный парень, как и положено штурмовику в прошлом, непривычно легко двигался, вращаясь вокруг своей оси, делая выпады и имитационные защитные пассы длинным прямым лезвием меча с широкой рукоятью. Тренировка напоминала танец. Да это и был танец – красивый и, на мой взгляд, бесполезный.
– У вас в мире разве нет дистанционного оружия? — спросил я, зная, что есть.
Борис обернулся ко мне, а его меч со свистом очертил еще несколько линий в воздухе.
– Меч – это душа воина! – заключил глубокомысленно штурмовик.
– Меч – это длинный нож, а нож — это орудие уничтожения живой силы противника, – я демонстративно поднял левую бровь, чтобы человек понял, что я не серьезен и разговор веду скорее для того, чтобы развеять скуку.
— В твоем мире разве не было боевых искусств? – удивился Борис.
— Бой -- это работа, работа солдата. Если солдат делает свою работу хорошо, это искусство, в котором нет ничего лишнего. Твой меч скорее стоял бы в жреческих хранилищах артефактов времени, – резюмировал я.
– А как же творческая реализация?
– Мы реализовываемся на своих директивных обязанностях, для которых мы репродуктированы.
– Илья, честное слово! Выражайся проще, и люди к тебе потянутся.
– Последний раз, когда ко мне тянулись, меня заключили в капсулу, и я очнулся у вас. Так что теперь, пожалуй, тянуться буду я.