На румбе — Полярная звезда
Шрифт:
Семенищев любил говорить стихами и знал много наизусть.
— Откуда цитата?
— Не помню. Кажется, Алексей Лебедев, а, впрочем, не ручаюсь.
— А по-моему, это не Лебедев. Фамилия автора — Юрий Семенищев. Могу даже сказать, когда и на чем написаны эти стихи. У меня сохранилась салфетка, случайно оставленная на буфете. Почерк не вызывает сомнений.
— Да, было дело
— Ну, положим не под Полтавой, а в Атлантике. А вот стесняться стихов не надо. Нам в походе они сейчас ох как нужны! А что, если нам объявить конкурс на лучшее произведение о походе?
Семенищев оживился, даже глаза заблестели.
— А что, верно. Думаю, многие примут участие. Опять же новый интерес в жизни появится. А то некоторые у нас не по годам апатичные стали.
— Да, на старые косточки, на жизнь нашу моряцкую жалуются, — не удержался я.
— Один ноль в вашу пользу, — рассмеялся Семенищев. — Только я это не серьезно, так, к слову пришлось.
— Я так и понял.
Спать уже не хотелось. Мы сидели с Семенищевым в кают-компании и разрабатывали условия конкурса. Решили стихами не ограничиваться. Пусть будут рассказы, очерки, боевые листки, рисунки, памятные значки и модели, но обязательно на тему похода. Вскоре условия были подработаны.
— Ну, встряхнем мы теперь публику, — радовался Семенищев. — Кстати, подоспела Малая подводная спартакиада, проведем КВН между боевыми сменами. Некогда будет скучать после вахты, да и жизнь потечет полнее. Да, мы вчера с торпедистом Васильевым решили готовить и выпускать юмористическую радиогазету «Смешинка».
— А чья идея?
— Васильева.
— Молодец Васильев. Думаю, что получится неплохо, особенно если будет и элемент самокритики.
Я имел в виду отдельные нарушения в службе со стороны Васильева, но простодушный Семенищев не понял намека и все принял в свой адрес:
— Будет и обо мне, я знаю несколько интересных моментов. Уж за это вы не беспокойтесь.
Я от души рассмеялся простодушию и незлобивости Семенищева: «Хороший парень!»
Семенищев, улыбаясь, продолжал:
— А знаете, так спать хотелось еще недавно, а вот сейчас ну ни чуточки не хочется. Совершить бы что-нибудь такое, если не героическое, то хотя бы интересное.
Он лукаво заглянул мне в лицо и уже просительно добавил:
— Может, попробуем и прикинем первую «Смешинку». А?
— А как же Васильев?
— Пока без него, с вами. Он не обидится, уверен. А потом уже с ним продолжим это дело.
— Ну давай.
И мы засели за выпуск первого номера «Смешинки», который должен был развеселить моряков.
НЕПТУН
О появлении Нептуна на корабле написано так много что вроде бы уже и добавить нечего. И все же.
В этом походе мы не должны были переходить экватор и Нептун явился к нам не традиционно. Сделать его приход тайным на подводной лодке дело немыслимое, но для многих это событие все же стало неожиданностью.
В десять часов утра в центральном отсеке на переговорном устройстве
— Слушаю, — переключил нужный тумблер командир.
— Товарищ командир, — донесся голос начальника химической службы капитана-лейтенанта Николаева. — В кормовом отсеке отшлюзовался Нептун с Русалкой. Они следуют в центральный.
— Есть. Оказать ему все почести по пути следования.
Отсеки продублировали приказание и последовательно доложили о движении Владыки морей и океанов.
Наконец переборочная дверь из соседнего отсека открылась, сначала в отверстие продвинулся трезубец, потом корона и вот уже сам Нептун во всей своей красе вступил в центральный отсек. И хоть славно поработали корабельные умельцы, наряжая его, все же все узнали в грозном царе химика Антона Гедревича. В Русалке, грациозно извивающейся и почему-то игриво подмигивающей командиру левым глазом, опознали электрика Сан Саныча Бахарева.
Видимо, при перемещении по отсекам он зацепился за что-то, потому что кусок русалочьего хвоста был оторван и в прорехе просматривались тощие лодыжки Бахарева. Но это вовсе не смущало Сан Саныча. Он прекрасно вошел в свою роль и даже почему-то пытался отнять трезубец у Нептуна. Но тот не совсем милостиво отодвинул Русалку плечом, стукнул трезубцем о палубу и хрипло возгласил, обращаясь к командиру:
— Кто такие и куда изволите следовать?
— Мы люди советские, — подтянувшись и торжественно возвышаясь над всеми, ответствовал командир, и его слова услышали на всем корабле. — Подводники-североморцы. Следуем по заданию Родины в места отдаленные.
— Наслышан о вас, — кивнул головой Нептун и еще раз ударил трезубцем о палубу, а точнее о ногу Сан Саныча, настойчиво пытающегося вклиниться в разговор. Бахарев дернулся и ойкнул:
— Разрешите и мне сказать, — склонившись в полупоклоне, обратился он к Нептуну.
— Не твое женское дело встревать в наши мужские дела, — гаркнул неожиданно Нептун. — Нишкни!
Все заулыбались, а трюмный Третьяков прыснул в кулак, отчего был удостоен высочайшего пинка Нептуна.
Командир посмотрел вопросительно на меня. Сценарий явно нарушался. Что будет дальше — предсказать было трудно. Бахарев был в ударе. Но я доверился находчивости Гедревича и успокаивающе махнул рукой командиру, мол, не волнуйтесь.
Церемония продолжалась.
— Наслышан о вас, — повторил Нептун. — Знаю, вы хорошие мореходы и славные люди. Даю вам добро на следование в моих владениях. Отныне попутные течения и ветры будут сопровождать вас во всем длительном плавании. Вот вам моя охранная грамота, — протянул он лист командиру.
— Русалка, — дернул он Сан Саныча за кружевной ворот в тот момент, когда Русалка пыталась узнать у кока Портареску, что сегодня на обед. — Не суетись. Приступай к своему делу.
— Должен вам сообщить радостную весть, — Нептун вновь повернулся к командиру. — Ваше командование в попутным дельфином передало мне пакет с письмами. Русалка, вручи!