На рыбачьей тропе (Рассказы о природе)
Шрифт:
– Недоброе у вас сердце, Елена Никаноровна. Ребят надо поддержать, чтобы духом не падали. А вы - "в Пенах стащили". А за телеграмму благодарим.
8
План Снопикова был таков. Рюкзак задержат во Льгове и отправят тем же поездом в Лукашевку. Здесь его вручат ребятам, они сядут в вагон и вернутся в Курск.
– А пока идите в вокзал и ожидайте поезда,- сказал Снопиков.
– Можно мы на перроне побудем?
– попросил Димка.- Здесь веселее. Будем на поезда глядеть.
– Только на пути не выбегайте.
Милиционер
Ребята присели на корточки у вокзальной стены.
Солнце закатилось за холмистое правобережье реки, прорезав неподвижно застывшие облака пучками золотистых лучей. Там, на берегу разжигают свои вечерние костры рыболовы, чистят на уху первую добычу...
Над головой ребят из открытого окна доносился монотонный треск аппарата и слышался знакомый голос:
– Курск... Курск... Примите телеграмму...
– А что, если мы ехали в третьем или еще в каком другом вагоне, про который в телеграмме не сказано?
– спросил Коська.
– Ну?
– А в телеграмме написано, чтобы осмотрели только три вагона: четвертый, пятый и шестой. Они пойдут посмотрят - нет рюкзака. А рюкзак где-нибудь рядом, в третьем вагоне лежит... или в седьмом.
Коськино замечание было дельным. В самом деле, как же тогда? Будут там из-за какого-то мешка весь поезд обыскивать. Вот если бы они могли попасть во Льгов. Они сразу бы припомнили свой вагон и отыскали вещи.
– Была б у нас своя "Победа",- будто угадав Димкины мысли, сказал Коська,- враз бы в этот самый Льгов слетали. А еще лучше - на ЗИМе. Тот по сто километров жмет.
– Сиди ты со своим ЗИМом,- огрызнулся Димка.
У входа на станцию со стороны Курска вскинул руку семафор. Подходил какой-то поезд. Его не было видно за придорожной посадкой, но белые клубы пара вырывались над деревьями, обозначая движение эшелона. Это оказался один паровоз без вагонов. Он остановился напротив вокзала, потный, разгоряченный. В его могучей груди что-то звенело, шипело.
Из будки вылез машинист в форменной фуражке, на которой поблескивала эмблема - ключ и молоток. Машинист подошел прямо к тому окну, под которым сидели Димка и Коська. Ребята немного подвинулись, чтобы пропустить машиниста. От него остро пахло мазутом и горелым углем.
– Привет, Елена Никаноровна!
– осипшим басом поздоровался он.
– Здравствуйте, дядя Паша,- приветливо отозвалась Леночка.
– Подпишите путевочку. Во Льгов. Михаил не проезжал?
– С полчаса как прошел с девяносто четвертым. Возьмите вашу путевку.
– Спасибо, Елена Никаноровна.
Машинист быстро пробежал перрон, взобрался по лесенке в будку. Паровоз направился к водонаборному крану, который, как фантастическая птица, стоящая на одной ноге, маячил впереди на фоне вечерней зари.
– Пойдем посмотрим, как будут наливать.
На тендер паровоза вылез кочегар, прошел в самый его конец. Потом он схватил цепь, что свисала
– Надо конька напоить!
– улыбнулся ребятам машинист.
– Дяденька, возьмите нас с собой,- вдруг выпалил Димка давно одолевавшую его мысль.
– Это куда ж тебя взять?
– не переставая улыбаться, спросил дядя Паша.
– Нам во Льгов надо. Мы рюкзак в рабочем поезде забыли. Боимся пропадет.
Дядя Паша внимательно поглядел на ребят, что-то соображая. При этом он оттопырил нижнюю губу, отчего его седеющие, коротко подстриженные усы ощетинились ежиком.
– Надо дать телеграмму,- сказал он.- Постойте тут, я сбегаю к Елене Никаноровне. Она живо отстукает.
– Мы уже дали...
– Так чего ж вам еще? Сидите и ждите поезд. Приедет ваш рюкзак обратно жив и здоров.
– Это верно,- согласился Димка,- только мы точно не указали, в каком вагоне его искать. Так вагон помним, а номера не знаем.
– М-да!
– задумчиво пробасил дядя Паша.- Могут и не найти. Ну вот что, ребята. Полезайте в будку. На месте, верно, все виднее. Главное, чтобы нам поспеть до отхода поезда. Опоздаем - и рюкзак ваш поедет обратно, а вы там останетесь... Ну как, Степан, хватит до Льгова?
– спросил он кочегара.
– Доедем!
Дядя Паша подхватил Коську под мышки и посадил его в будку. Таким же путем он отправил туда Димку, затем легко взбежал сам.
– Пошел!
– ни к кому не обращаясь, скомандовал он и потянул ручку над головой. Будка наполнилась оглушительным ревом.
9
Димка и Коська с любопытством осматривали будку. Она оказалась довольно просторной. Справа и слева, у боковых окон, были привинчены два мягких сиденья. В центре выступала задняя стенка котла с множеством отшлифованных до блеска ручек, какими-то трубками, циферблатами приборов, за стеклами которых чутко вздрагивали красные стрелки.
Дядя Паша сидел на правом сиденьи и, покуривая папиросу, смотрел в окно. Его помощник, высокий, молчаливый, то и дело вскидывал взгляд на приборы.
– Степан, угольку.
С тендера, через заднюю дверь, осыпая куски угля, сполз кочегар с лопатой.
– Ну-ка, хлопчики, в сторонку!
– сказал он.
Ребята посторонились. Степан откинул тяжелую, толстую дверь топки. Глаза больно резанул ослепительный свет, озарил ребят, прижавшихся в темном заднем углу. Орудуя широким совком, Степан ловко забрасывал уголь в узкое отверстие. Он кидал не как попало, а то далеко вперед, то вбок, то на середину огнедышащей топки паровоза. Пламя шипело, темнело, застилалось желто-белым дымом и тут же прорывалось опять, с удвоенной яростью пожирая пищу.