На самом дне

Афинский Владислав

— Ещё даже не вечер, а вы уже вовсю веселитесь, — с улыбкой заметил Ланс.

— Жизнь слишком коротка, чтобы вести себя иначе. Хотя что-то я не заметил, как закончилось утро. Но зрителей действительно стало больше. Наверно с десяток тысяч наберётся, а к вечеру может и все места будут заняты. Эх, сейчас бы на великую арену… Но приходится довольствоваться тем, что есть.

— Полностью с вами согласен.

— О, начинается…

— Дамы и господа! — раздался голос ведущего. — Смотрю вас стало намного больше! Так что хочу ещё раз поздравить всех с наступлением зимы! Епископы говорят, что в этот раз

холода продлятся дольше обычного! Надеюсь, все запаслись огненными кристаллами! Сегодня вас будут развлекать никчёмные бойцы. Они никто и звать их никак. В одиночку они не стоят и капли вашего внимания, но быть может вместе эти никчёмные смогут вас позабавить!

И после этих слов на арену вышли ещё три группы этиамариев.

— Четыре команды, сорок бойцов! Пройдут только десять! Право на пощаду у них не забирают, но как показывает практика… — комментатор усмехнулся. — Вряд ли вы захотите даровать жизнь проигравшим! Да начнётся бой!

И сразу же арена задрожала, а из-под земли начали выдвигаться блоки, образуя стены, лестницы и здания. Теперь в центре находилось возвышение, а периметр вокруг заполнился случайными объектами и ловушками.

Рабам же не выдали никаких опознавательных знаков. Им оставалось либо запоминать друг друга, либо случайно убивать временных союзников в пылу сражения. Так будет даже забавнее. А ещё комментатор сказал, что пройдут только десять бойцов. Он не уточнял, что они должны быть из одной команды. Как и не было запрещено убивать союзников, что как бы подталкивает…

— О! Неужели! Среди никчёмных есть бойцы неробкого десятка!

Пока кто-то обсуждал стратегию, строил планы или просто спорил, пытаясь объединить группу, некоторые плюнув на всё помчались к центру. Ведь на возвышенности у них будет большее преимущество. Но что самое главное, они смогут выделиться. И Ада добежала до центра первой, где сразу же вступила в бой.

Раздался громкий щелчок кнута и один из бойцов падает на последней ступеньке. После чего сразу прилетает новый удар кнута в лицо, рассекая щеку и нос. После этого Ада ударом ноги в голову, скинула бойца обратно вниз по ступенькам.

Но на возвышенность вело четыре пути, по которым уже поднимались менее расторопные этиамарии. Не прошло и минуты, как поле боя превратилось в кровавую потасовку. Стоило кому-то одержать победу, как в то же мгновение мог прилететь удар в затылок.

Сразу же в глаза начали бросаться фавориты. Они находились в разных командах, но по их движениям и лёгким победам над противниками, всё становилось понятно. И что самое интересное, эти этиамарии обходили друг друга стороной. Так поступала и Ада, вырезая заведомо слабейших противников: она помнила наставления своего хозяина.

Один из противников рыжей бестии действительно полностью оправдывал свой статус никчёмного. Он даже умудрился выронить меч, после удара кнутом. С окровавленной рукой слабак было бросился на обманчиво хрупкую девушку, на что получил мечом по лицу.

Но он не умер, рыжая рабыня специально ударила клинком плашмя. После чего спокойно подошла и с помощью кнута начала душить врага. Враг через считанные секунды сдался, после чего без сил рухнул на землю. Подниматься ему больше нельзя, а его судьбу решат зрители в самом конце.

— Рыжая сука! — с рёвом в центр ворвался амбал

со щитом и мечом.

На разгоне он вклинился в двух сражающихся бойцов. Первого врага он откинул в сторону ударом щита, как куклу, а союзнику вмазал кулаком в нос просто потому, что мог. И сразу же амбал ринулся на самого выделяющегося противника.

Ада поспешно убрала кнут, взяла длинный меч двойным хватом. Блокировать первый выпад она не стала, а просто сделала шаг назад. Сразу же последовал удар щитом, от которого девушка легко ушла в сторону. Как и от новой атаки мечом.

— Так и будешь прыг…

Договорить амбал не успел, лучше бы он вообще рот не открывал и поберёг дыхание. Ада ещё на первом слоге напрягла всё тело для рывка, после чего атаковала явно не самого умного бойца арены.

Но всё же амбал в прошлой жизни наверняка был солдатом, типичным воякой из регулярной армии, который только в строю драться и умеет. Руки его были крепкие, щит рефлекторно выдвинулся вперёд для блока.

Длинный меч обрушился прямо на окантовку прямоугольного щита. И сразу же амбал начал контратаку. Его правая рука уже сделала замах.

Только вот первый удар Ады соскользнул со щита вниз, оставляя царапину на краске, после чего инерция движения была направлена во второй удар. И двигалась рыжая рабыня куда быстрее и увереннее своего врага.

Раздался лязг стали, затем всплеск крови и меч амбала оказался на земле, вместе с его большим пальцем. После чего Ада решила не продолжать технику «Сияние», а просто ударом ноги отвела щит в сторону. Колющий удар в ногу заставил противник припасть на колено.

Хотел ли он сдаться никого не интересовало. Стальной клинок сверкнул в лучах солнца, вспарывая шею. Из раны тут же хлынул фонтан крови, а сам ублюдок ещё некоторое время дёргался в предсмертных конвульсиях, тщетно пытаясь закрыть рану руками.

И капли крови ещё не упало с клинка, а рыжая рабыня тут же развернулась назад, выставив впереди себя меч. Взгляд Ады встретился с взглядом тут же остановившего натиск этиамария, вооруженного щитом и копьём. После чего оба бойца будто потеряли интерес друг к другу. Они не захотели проверять кто из них сильнее. Копейщик хотел убить рыжую суку в спину. Быстрая и лёгкая победа, минус лишний и несомненно опасный соперник. Но тратить силы на лобовое противостояние… это ещё успеется в конце. А так быть может она сдохнет из-за нелепой случайности. Также мыслила и Ада, которая не собиралась понапрасну рисковать жизнью без полной уверенности в победе.

— А вы многому её научили, — произнёс Крурот, попутно как-то странно не то крякнув, не то рыкнув, а может это была и вовсе пьяная отрыжка. — Увидеть, подумать и решить стоит ли нападать. Осторожная, но в то же время способная на дерзость. Проживёт дольше других.

Ада же тем временем вновь взялась за кнут, нещадно отхлёстывая какого-то зверолюда. Жёсткие удары не отрубали конечностей, не пронзали тушку на сквозь и не ломали кости, но были крайне болезненными.

В глазах зверолюда в обличии предка появился страх. Он не мог увернуться, он даже не знал куда прилетит новый удар. А кнут щёлкал и щёлкал, порой разрывая шкуру и даже оголяя кости. Шакал начать скулить и пятится назад, ведь все его попытки атаковать оказывались прерваны новыми вспышками боли.