На семи морях. Моряк, смерть и дьявол. Хроника старины.
Шрифт:
В Германии уже в 1902 году обрел силу закона «Кодекс мореплавания». В нем содержались четкие определения дисциплинарных взаимоотношений на корабле между лицами разных рангов, полномочий капитана, рабочего времени, функциональных обязанностей каждой служебной категории, условий найма и расчета и много других положений. С учреждением морского ведомства, которое за границей представляли консульства, были одновременно созданы арбитражи для разрешения конфликтов, возникающих на корабле. Здесь выдавались также мореходные книжки. Больших достижений в борьбе за лучшие условия работы и жизни для моряков добились профсоюзы.
В морском праве по-прежнему действует принцип: судно представляет собой территорию, подвластную юрисдикции того государства, гражданином которого является его владелец.
Глава пятая
КОГДА КОРАБЛИ БЫЛИ ДЕРЕВЯННЫМИ КЛЕТКАМИ
Главной заботой на торговых судах всегда был груз, а на военных кораблях – абордажные солдаты и орудийная прислуга, оружие и снаряжение. Моряк был на втором месте. Это наследие времен галерного флота с удивительным постоянством сохранялось при всех общественных формациях – ив рабовладельческом обществе, и в эпоху феодализма, и при капитализме. Лишь во времена, когда рабочие завоевали себе определенные права, а на кораблях стала внедряться новейшая техника, моряк добился более гуманного обращения и сносных условий существования.
Крестный путь моряка начался с постоянно перегруженных гребных кораблей античного мира. Здесь простого моряка не только низвели до уровня машинного привода и посадили на цепь, как дикое животное, но еще вынудили при этом довольствоваться крайне ограниченным жизненным пространством. На жалком квадратном метре гребной банки он жил, работал и спал. Лишь после того, как весельный движитель был упразднен и торговые суда стали грузовыми парусниками с малочисленной, не состоящей более из рабов командой, судовладельцы задумались над вопросом, где размещать экипаж.
На судне имеется форпик – помещение, расположенное в носовой части, впереди фок-мачты. Из-за постоянной тряски и повышенной влажности размещать здесь грузы считается нецелесообразным. И вот это самое неуютное местечко на судне, где качка ощущается наиболее неприятным образом, где постоянно царит сырость, считалось, по мнению многих поколений судовладельцев, вполне подходящим местом для кубрика команды. Корабельные офицеры предпочитали расквартировываться на юте, свободном от подобных неудобств. С тех пор и стали называть матросов «парнями с бака», а офицеров – «ютовыми гостями».
«Квартира» моряка на протяжении тысячелетий неизменно оставалась убогой, душной, сырой и тесной. Деревянными тюрьмами наихудшего образца были и сравнительно небольшие
Большим достижением считалось, что экипажи Колумба научились у карибских индейцев делать гамаки, и на обратном пути матросы использовали их в качестве коек. И хотя впоследствии это индейское изобретение (вместе с его индейским названием) внедрили на всех военных флотах, оно еще долго считалось сомнительным нововведением. Постоянная болтанка на этих качелях доводила до морской болезни даже старых морских волков, ни разу не кормивших рыб содержимым своего желудка. При одновременной подвеске гамаков многочисленной команды в тесном помещении болтанка прекращалась, но малая высота форпика и перегруженного твиндека превратили гамаки в плетеные клетки. Пытающегося лечь поспать так сильно стискивали со всех сторон соседи, что он должен был обладать поистине змеиной гибкостью, чтобы просто забраться в свой гамак, не говоря уже о том, чтобы улечься в нем.
На английских линейных кораблях викторианской эпохи на каждого матроса и солдата морской пехоты для сна полагалось в среднем по одному квадратному метру. Наиболее скверным было то, что при сильной качке задраивались люки пушечных портов батарейной палубы. Атмосфера в низком, переполненном людьми помещении скоро становилась удушающей. В довершение всех бед иногда случалось, что от болтанки пушка срывалась со своего лафета и рыскала, как дикий зверь, по палубе, давя и калеча всех, кто попадался на ее пути.
На английских транспортных судах дело обстояло не лучше. «Нары были лишь для шести человек, – пишет Готфрид Зойме, проданный в 1780 году своим отчимом англичанам в качестве „пушечного мяса“. – Если на них ложились четверо, было уже тесно. Совершенно невозможно было ни повернуться, ни лечь на спину… Когда от долгого лежания на одном боку наши потные тела окончательно деревенели, правофланговый подавал команду перевернуться на другой бок».
Дурной репутацией матросские обиталища пользовались из-за зловония и зараженности насекомыми. Из всех средств передвижения, какие когда-либо существовали, килевое судно – от галеры до линейного корабля – было наиболее «благоуханным». Мореплаватель должен был обладать весьма тренированным носом. Снова и снова читаем мы об этом в путевых заметках моряков тех времен. Так было и на галерах, и на более поздних килевых судах. Корабли крестоносцев ходили главным образом под парусами, но и на них, сверх всякой меры набитых пилигримами, рыцарями и конями, запах был ничуть не лучше. В одном тогдашнем путевом бревиариуме [01] каждому крестоносцу, вступающему на борт, рекомендовалось заранее позаботиться о каком-либо сильном ароматическом средстве, чтобы отбить ожидавшее его там неописуемое зловоние. Еще много столетий спустя кораблям был присущ этот проникающий сквозь все переборки запах.
Примечание 1
Бревиариум (лат.) – краткий обзор, памятка.