На семи морях. Моряк, смерть и дьявол. Хроника старины.
Шрифт:
В ней говорилось о якоре, который должны были вытягивать люди, именуемые в песне «благородными витязями». Ритм для рывка задавался возгласом «Вот он, вижу!», а сам рывок следовал вместе с выкриком норманнского крепкого словца «Пурбосса!».
В еще более старинных иберийских шэнти первую половину каждой строки возглашал запевала. Матросы в это время переводили дух. Затем следовал возглас «О!», являвшийся сигналом к рывку, а после рывка все подхватывали хором окончание строки, перехватывая тем временем канат. Испанские и португальские шэнти вышли из широкого употребления вместе с закатом иберийской морской мощи, английские же поются и по сей день, хотя давно уже якоря выбирают электрическими шпилями, а о деревянном рангоуте,
Их непреходящая популярность объясняется тем что тексты и мелодии англосаксонских матросских песен наиболее выразительны и мужественны. Португальские и испанские судовые песни были по существу лишь благочестивыми литургиями, подогнанными по своей ритмике для помощи во всякого рода палубных работах. Впрочем иберийские суда с их истовым религиозным радением, ежедневными богослужениями и массовыми молебнами, регулярными исповедями и целым штатом исповедников и капелланов вообще напоминали скорее плавучие соборы, нежели транспортно-перевозочные средства.
Шэнти второй большой группы – такелажные, называемые «халльярд» или «фалль», имеют такой же долгий век, как и само парусное мореплавание. Не в гомеровской ли «Одиссее» скрываются их корни? Старейшая из известных нам халльярд – шотландская, относящаяся к XV или XVI веку. Песня – сочная, щедрая на соленые словечки. Записана она в той же книжице, что и якорная шэнти «Пурбосса», и звучит в переводе на русский язык примерно так:
Тяни снасть! Эка страсть!Длинный трос! Хоть ты брось!Молодцы! За концы!Мясо – дрянь! Куртки – рвань!В рубцах спина! Вот те на!Косы рыжи! Спины пониже!Налетай, народ! Перекладина ждет!И стар и млад! И все подряд!Тяни! Крепи! На весь свет вопи!Классическая пора шэнти наступила в XVII веке, когда заметно улучшилась оснастка кораблей, – именно в это время появились трехмачтовики с прямым парусным вооружением – и флоты морских держав начали быстро расти. Правда, и здесь шэнти остались в первую очередь все теми же рабочими песнями, однако в них появилось нечто существенно новое. Запевалу называли теперь шэнтименом. Тексты он зачастую импровизировал сам, используя для этого минуты, пока мелодию вел хор. Если ему не приходило в голову ничего другого, он, не смущаясь, вплетал в очередную сольную партию какую-нибудь «скоромную» историйку из морской жизни, какие-то свои веселые воспоминания или кусок из народной баллады, а то и просто пару-другую забористых ругательств. Больших затрат душевной энергии на это творчество не требовалось, и тысячу раз прав тот старый морской волк, который на вопрос журналиста из «Ивнинг пост»: «Что такое шэнти?» – ответил: «Шэнти – это десять парней на один канат».
В известнейшей шэнти «Ролинг хоум», которую охотно поют и до сих пор, преобладают в отличие от большинства других сентиментальные мотивы. Поэтому она оказалась пригодной для включения в сборники так называемых морских песен, издаваемых в наши дни.
В одной из многочисленных строф этой шэнти говорится:
Океан нас бил волнамиНа своей крутой груди.Много тысяч миль за нами.Много меньше – впереди.Не грусти, дружище Джонни,Близок дом родной, матрос.Скоро нежные ладониСмоют соль с твоих волос.К дому путь, к дому путьСредь тумановЛюбовь была темой номер один этих песен. Сердце моряка своей широтой и необъятностью не уступало морю.
В морях – моя дорога, любовь – моя звезда.Красотка недотрога влечет к себе всегда.С утра я у Лизетты, в обед со мной Мари,Пью чай у Генриэтты, ночую у Софи.А моряков, влюбленных всерьез, по-настоящему, разве не было? Конечно, были. Иначе откуда бы взяться таким шэнти, как «Самоа-сонг» или «Рио-Гранде»! В «Рио-Гранде» поется о расставании: «Прощай, о прощай, моя прелесть, мой рай!..» Однако уже во второй строфе тоскующий «синеблузый» не забывает сказать «гуд бай» также и Сэлли, и Сью…
Темой номер два матросских песен были бутылки и ром, виски и всякая иная «огненная вода», которой моряк столь охотно прополаскивает свое пересохшее горло. Одна и в наши дни широко распространенная песня начинается следующим весьма примечательным вопросом: «Что делать нам с этим пьяным матросом в ранний утренний час?» В отличие от этого анонимного пьянчуги у красноносого героя шэнти «Здесь потерпел крушение Том Боулинг» есть имя собственное. Предположения о том, что в этой песне подразумевается персонаж морского романа Смоллета «Приключения Родрика Рендома», не выдерживают критики, ибо эта шэнти старше, чем роман.
В одной немецкой матросской песне матрос жалуется на своего капитана за то, что тот в рождественский вечер разрешил выдать всего по одному стакану кюммеля. А в другой песне морячок бесхитростно излагает свое жизненное кредо:
Одной из всех путей-дорогБредем мы: той, где льется грог.Он согревает нам сердцаИ будет с нами до конца.Заслуженным почетом не обойдено и виски. В одной из фалль-шэнти поется:
О виски, светлый луч во тьме.О виски, Джонни!С тобой не страшно и в тюрьме,Виски, о Джонни!А сколько шэнти прославляют верховное божество моряков – ром! Пальцев не хватит, чтобы перечислить все песни, в которых упоминается это крепчайшее зелье из сахарного тростника.
Большинство шэнти, доживших до наших дней, как уже говорилось, английского происхождения. Объясняется это главным образом тем, что после Гравелина и Трафальгара Англия стала «владычицей морей», а это как раз совпало с тем временем, когда парусный корабль достиг зенита в своем развитии. Испанцы, португальцы, голландцы и французы в иные времена тоже были не последними на морях, однако в их песенных золотых кладовых никогда не хранилось таких шэнти, как неувядаемые «Ролинг хоум» или «Блоу, бойз, блоу».
Французские, американские, голландские и немецкие моряки с океанских парусников пели большей часты шэнти тех же классических английских мелодий, но с собственными текстами. На мелодию английской кабестанной шэнти «Блоу, бойз, блоу» немцы пели: «Однажды мне встретился гамбургский шип, ту май худэй, ту май худэй…» Порой немецкие мореходы просто-напросто переиначивали народные песни, не изменяя их мелодии. Так родилась в прошлом веке на корабле «Шулау» следующая шпилевая шэнти:
Кто свято чтит господне слово,Тот без опаски в рейс пойдетИ под защитою ХристовойМыс Горн три раза обогнет.