На Северо-Западном фронте (Сборник)

Неизвестен 3 Автор

Обстановка властно требовала быстрейшего введения в бой 42-й танковой дивизии этого же корпуса, которая в этот момент только начала марш из Идрицы. До поля боя ей предстояло пройти около 200 км. Зная о том, что 46-я танковая дивизия на время боев передана в распоряжение генерал-лейтенанта Акимова, руководившего частями 5-го воздушно-десантного корпуса, генерал Лелюшенко принял меры к тому, чтобы наращивать силу ударов. Поставив задачу Копцову очищать Даугавпилс от противника и овладеть мостами через р. Западную Двину, ночью комкор выехал в 42-ю танковую дивизию. И встретил дивизию уже утром юго-западнее м. Дагда.

Кратко подводя итоги трехдневных боев 26 - 28 июня в Даугавпилсе и восточнее

его, можно сказать, что 56-му моторизованному корпусу Манштейна силами 21-го механизированного корпуса с фронта и частями 11-й и 8-й армий с тыла был нанесен серьезный ущерб. Враг потерял около 2500 человек убитыми и ранеными, до 600 фашистов сдалось в плен, в их числе 22 офицера. Нашими частями было уничтожено и захвачено 52 танка, 59 орудий, 58 минометов, более 600 автомашин и много другой боевой техники. А самый главный результат - была сбита спесь с врага, наши войска заставили его отрезвиться от легких побед. Вместо стремительного наступления на Ленинград, противник был остановлен на р. Даугаве и у Даугавпилса до 2 июля. По этому поводу Манштейн в книге "Утерянные победы" писал: "Конечно, если бы мы пытались дальнейшим продвижением удержать фортуну, это было бы азартной игрой. Она могла бы заманить нас в пропасть. Следовательно, цель - Ленинград отодвигалась от нас в далекое будущее, а корпус должен был выжидать у Двинска (Даугавпилса)"{43}.

Конечно, Манштейн отнюдь не добровольно сделал паузу у Даугавпилса, фашистские бронетанковые полчища остановили советские воины. Это подтверждает и хваленый гитлеровский генерал: "Как можно было предвидеть, противник подтянул свежие силы и не только от Пскова, но и от Минска и Москвы. Вскоре нам пришлось на северном берегу Двины обороняться от атак противника, поддержанных одной танковой дивизией. На некоторых участках дело принимало серьезный оборот".

Далее Манштейн писал: "Эти преимущества 4-я танковая группа (сюда входили 41-й и 56-й моторизованные корпуса.
– Прим. авт.) в результате своих действий на Двине потеряла, хотя для этого может быть, и были веские причины. Удастся ли еще раз в такой же степени упредить противника, было по крайней мере сомнительно"{44}.

Фашистский генерал вынужден был согласиться, что в результате нанесенных ударов на Западной Двине под Даугавпилсом он целую неделю не мог продвинуться вперед, вынужден был изменить план действий и ожидать подхода главных сил 4-й танковой группы. Особенно беспокоили его действия наших войск по тылам: "Опасность нашего положения стала ясной особенно тогда, когда отдел тыла штаба корпуса подвергся нападению с тыла недалеко от КП корпуса. Наконец, - сообщает далее Манштейн, - 2 июля мы смогли вновь выступить после того, как в корпус прибыло третье механизированное соединение - дивизия СС "Тотенкопф" ("Мертвая голова"), а слева от нас 41-й танковый корпус перешел Двину у Якобштадта (Екобпилс)".

Командующий 27-й армией генерал-майор Н. Э. Берзарин, оценивая создавшуюся обстановку, в приказе, отданном в 2 часа ночи 2 июля, предупреждал свои войска, что противник сосредоточивает крупные силы танковых и пехотных соединений в районах Екобпилса и Даугавпилса.

– Учтите, что немцы могут начать наступление в любой момент, предупредил по телефону Н. Э. Берзарина штаб фронта, - значит, надо держать людей в готовности.

Из разговора с Берзариным мы узнали, что соединениям 27-й армии поставлена задача прочно удерживать занимаемые рубежи обороны, а если и доведется отходить под давлением превосходящих сил противника, то проводить это надо последовательно, по рубежам, не допуская прорыва вражеских войск на отдельных направлениях и разгрома соединений по частям. Конечно, всем было ясно, что о наступлении в этот период не могло быть и речи.

Но на войне

всякое бывает. В 8 часов утра 2 июля генерал Берзарин на основании решения командующего Северо-Западным фронтом генерал-полковника Ф. И. Кузнецова, вынужден был отдать приказ о переходе войск армии в наступление с целью ликвидации противника на северном берегу Западной Двины и овладения Даугавпилсом. Кроме 21-го мехкорпуса, к наступлению привлекались ослабленные в предыдущих боях: 10-я воздушно-десантная бригада, группа генерал-лейтенанта Акимова и еще не подошедшая к линии фронта 163-я моторизованная дивизия.

Как показали последующие события, это решение было ошибочным, оно не учитывало обстановку, сложившуюся на этом участке фронта. Прежде всего войска 27-й армии не имели достаточно времени для подготовки к наступлению, не имели необходимых сил и средств для разгрома превосходящих сил противника, сосредоточившего ко 2 июля на северном берегу Даугавы, на участке Крустпилс, Краслава до десяти боеспособных дивизий, полностью изготовившихся для перехода в наступление.

В самом деле, если вспомнить, как мы организовывали в те дни контрудары, то очень легко можно объяснить и первоначальные успехи гитлеровцев в первые дни войны. В большинстве своем контрудары наносились нашими войсками фронтально, зачастую разрозненно, не сосредоточивая основных усилий на решающих направлениях, по нерасстроенным и сильным группировкам противника. За редким исключением, они не были внезапными для противника. У врага хорошо действовала воздушная разведка. Гитлеровские летчики быстро вскрывали перегруппировки и сосредоточения наших войск, особенно они следили за перемещениями танковых соединений.

В 11 часов 2 июля крупные силы немецко-фашистских войск возобновили наступление, упредив контрудар войск 27-й армии. В создавшихся условиях наши войска вынуждены были, отбивая атаки танков и пехоты противника, отходить в северо-восточном направлении. Против соединений, например, 21-го механизированного корпуса наступали часть сил 8-й танковой дивизии, 3-я моторизованная дивизия, моторизованная дивизия СС "Мертвая голова" и 290-я пехотная дивизия, входившие в состав 56-го моторизованного корпуса 4-й танковой группы, а также часть сил 121-й пехотной дивизии 16-й полевой армии.

Против оборонявшихся правее 21-го механизированного корпуса незначительных сил 10-й воздушно-десантной бригады и ослабленной в предыдущих боях за Даугавпилс группы генерал-лейтенанта Акимова, прикрывавших шоссе Даугавпилс - Резекне, немецкое командование бросило две танковые и одну моторизованную дивизии, которые прорвали редкие боевые порядки наших войск и вышли к исходу 2 июля в район 15 - 30 км от Резекне.

В результате прорыва в направлении Резекне вражеским войскам удалось обойти правый фланг 46-й танковой дивизии, временно входившей в группу генерала Акимова, которая вынуждена была под натиском 8-й танковой и 3-й моторизованной дивизий немцев отступить в северо-восточном направлении и закрепиться на рубеже озер Рушоны, Лейтани. Более упорное сопротивление частям противника оказали 185-я моторизованная дивизия генерал-майора П. Л. Рудчука и 42-я танковая дивизия полковника Н. И. Воейкова.

Наступавшие соединения противника смогли продвинуться за 2 июля всего на 7 - 10 км. и вынуждены были остановиться к исходу дня северо-восточнее рубежа озер Лейтани, Сиверк, Дридза.

Вспоминая об этом, Манштейн отметил: "... Сопротивление противника оказалось более сильным и планомерным, чем в первые дни войны".

Да, получив первые ощутительные удары, фашисты уже не лезли напролом, а предпочитали действовать осторожно, порой ощупью.

К исходу дня 2 июля ожесточенные бои развернулись за крупные населенные пункты: Сигулду, Мадону, Варакляны и Виляны.