На шаг сзади
Шрифт:
Сунделиус говорит искренне, подумал Валландер. Он по-настоящему переживает из-за гибели Сведберга. А может быть, Сунделиус тоже знал то, из-за чего убили Сведберга? Или он, как и Сведберг, чего-то боялся?
Зазвонили колокола. Тихими, но мощными аккордами органной прелюдии Баха вступил орган… Валландер сидел в одном из первых рядов, чувствуя, как в нем растет невыносимая тоска. Он представил себе свой собственный конец, увидел себя в заколоченном гробу. Похороны – воистину мучительная процедура, неужели нельзя все это организовать по-другому? Министр юстиции сказала речь о демократии и законности, шеф полиции подчеркнул
Он сначала не понял, что его насторожило в этой фразе.
Но под звуки псалма он сообразил, в чем дело. Брюзжание шефа в его подсознании обернулось вопросом.
А разве у почтальонов не бывает заместителей?
Он тут же потерял нужный текст в псалтири. Новая идея раздражала, сбивала с толку.
Когда все самое мучительное закончилось, он вышел из церкви, продолжая думать о том же. Достаточно просто позвонить Альбинссону, и все станет ясно.
Он вернулся в полицию в шестом часу. Министр и шеф полиции уже уехали в аэропорт. Валландер пошел домой, чтобы снять наконец тесную полицейскую форму. Номер почтового терминала удалось разыскать – но никто не ответил. Прежде чем позвонить Альбинссону домой, он принял душ и переоделся. Нашел очки и начал листать телефонный справочник. Челль Альбинссон жил в Рюдсгорде. Валландер набрал номер. Трубку взяла жена и сказала, что как раз сейчас муж играет в футбол. Он в сборной почтовой службы. Где они играют, она не имела ни малейшего представления. Валландер попросил передать мужу, чтобы тот позвонил, и оставил свой домашний номер.
Потом он приготовил себе поесть – томатный суп из банки и хрустящие хлебцы. Поел и вытянулся на постели. Несмотря на то что он выспался, он чувствовал себя уставшим. Похороны не способствуют хорошему самочувствию.
Он проснулся от того, что зазвонил телефон. Это был Челль Альбинссон.
– И как закончился матч? – спросил Валландер.
– Не блестяще. Мы играли против команды скотобойни, а у них там ребята – будь здоров. Но это не имеет значения – это был товарищеский матч. Календарные встречи еще не начались.
– Вы правильно делаете, что поддерживаете форму.
– Особенно полезно, когда тебе ноги оттопчут.
Валландер перешел к делу:
– Я забыл спросить одну вещь. Вам ведь наверняка приходится иногда брать временный персонал?
– Бывает. И на краткий срок, и на длительный.
– И кого вы нанимаете?
– Сейчас много желающих. Не забывайте, какая безработица в стране. Но мы, конечно, ищем людей с опытом. И нам в основном везет.
– И кто они? В брошюре их, по-моему, нет.
– Поэтому-то я про них и забыл. Есть одна женщина, Лена Стивелль. Она раньше работала на полной ставке, потом на половине, а теперь выходит на временную замену.
– А второй? Тоже женщина?
– Нет, второй – мужчина. Оке Ларстам. Он раньше был инженером, а теперь переучился.
– Из инженеров в почтальоны?
– А что такого? График свободный. Общение с людьми. В общем, есть свои преимущества.
– А сейчас он работает?
– Сейчас нет. Он работал несколько недель назад. Сейчас я не знаю, чем он занимается.
– А что вы еще можете о нем сказать?
– Он довольно нелюдим, но очень старателен. По-моему, ему сорок четыре года. Живет здесь, в Истаде. Гармонигатан, 18, если не ошибаюсь.
– А что еще?
– В общем, все.
Валландер задумался:
– Значит, эти временные почтальоны могут обслуживать какой угодно участок?
– В этом и смысл. Почта должна быть доставлена, даже если почтальон заболел. Простудился, к примеру.
– А на каком участке он последний раз работал?
– К западу от Истада.
Опять не то, подумал Валландер. Там ничего не стряслось. Ни молодожены, ни ребята там не жили.
– Думаю, пока все, – сказал он. – Спасибо, что позвонили.
Он собрался на работу. Никаких совещаний на сегодня назначено не было, и он решил просмотреть заново все материалы следствия.
Зазвонил телефон – опять Альбинссон.
– Я ошибся, – сказал он. – Западный участок обслуживала Лена Стивелль.
– Значит, Оке Ларстам в это время не работал?
– Если бы он не работал, я бы не ошибся. Я их просто перепутал. Оке Ларстам в последний раз работал в Нюбрустранде.
– Когда?
– Несколько недель в июле.
– А вы не можете вспомнить, какой участок он обслуживал до этого?
– До этого у него была довольно длительная временная работа в районе Рёгла. С марта по июнь.
– Очень хорошо, что вы позвонили, – сказал Валландер и повесил трубку.
Так. Оке Ларстам обслуживал участок, где жили и Турбьорн Вернер, и Малин Скандер. До этого, весной, у него был участок, куда входит и Скорбю, хутор, где жила Иса Эденгрен.
И все равно что-то не сходилось. Скорее всего, он подгоняет факты под очередную свою идею. На всякий случай он поискал Ларстама в справочнике – там его не оказалось. Он позвонил в справочное бюро и получил ответ, что абонент пожелал иметь конфиденциальный номер.
Валландер взял куртку и пошел в полицию. В дежурке он сунул голову в окошко и спросил, кто из следователей на месте. К его удивлению, ему ответили, что Анн-Бритт Хёглунд у себя. Он пошел к ней в кабинет. Она сидела и рылась в толстой папке с бумагами.
– А я-то думал, никого нет, – сказал он.
– У меня на сегодня есть нянька, – улыбнулась она. – Вот я и пользуюсь случаем. Накопилось столько бумаг – просто ужас.
– И у меня. Потому и приплелся.
Он сел. Она поняла, что ему надо поговорить, закрыла папку и отодвинула в сторону.
Валландер рассказал, как его осенило после слов шефа полиции о никчемных заместителях. Потом передал содержание разговора с Альбинссоном.
– По твоему описанию на массового убийцу не похоже.