На шаг сзади
Шрифт:
Техник вернулся:
– Нюберг хочет с вами поговорить.
Он прошел в гостиную. Каждый был занят своим делом, но атмосфера была невыносимо тяжкой. Сведберг еще два дня назад работал вместе с ними. Он был не особенно яркой личностью, но его все любили. А теперь он убит.
Врач стоял на коленях рядом с телом. То и дело сверкали фотовспышки. Нюберг что-то записывал в блокнот. Увидев Валландера, он подошел:
– У Сведберга было оружие?
– Ты имеешь
– А что же еще?
– Не знаю. Не думаю, чтобы он был охотником.
– Довольно странно, чтобы убийца оставил оружие на месте преступления.
Валландер кивнул. Он тоже об этом думал.
– А больше ничего необычного ты не заметил?
Нюберг поглядел на него, прищурившись:
– По-моему, когда у твоего коллеги снесло полголовы, уже довольно необычно.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Валландер не стал ждать ответа – повернулся и вышел, столкнувшись в дверях с Мартинссоном.
– Ну и как? Удалось установить время?
– Никто ничего не слышал, – повторил Мартинссон. – При том что, похоже, в доме все время были люди – либо в квартире напротив, либо внизу.
– И они не слышали? Как это может быть?
– Внизу живет пенсионер, бывший учитель. Он глуховат. У остальных слух в порядке.
Валландеру не верилось. Кто-то наверняка слышал выстрел.
– Продолжай, – сказал он. – Я еду в родильный дом. Помнишь его двоюродную сестру? Ильву Бринк? Акушерку?
Мартинссон кивнул.
– Может быть, это его ближайшая родственница.
– По-моему, у него была еще тетка в Вестеръётланде.
– Спрошу у Ильвы.
Он спустился по лестнице и, выйдя на улицу, глубоко вдохнул. К нему подошел журналист – знакомый, из «Истадской смеси».
– Что происходит? Выезд на место происшествия среди ночи, полной бригадой? В дом, где живет следователь Сведберг?
– Сейчас ничего не могу сказать, – буркнул Валландер. – В одиннадцать часов в полиции.
– Не можешь или не хочешь?
Валландер промолчал. Журналист – Валландер вспомнил его имя, Викберг, – кивнул:
– Значит, в деле труп. Или как? Ты не можешь ничего сказать, потому что еще не известили родню? Прав я или нет?
– Если бы это было так, я позвонил бы по телефону.
Викберг улыбнулся:
– По телефону? Так не делают. Ты должен найти полицейского священника, все эти процедуры… Что, Сведберг умер?
Валландер слишком устал, чтобы злиться.
– Мне совершенно все равно, что ты думаешь и какие догадки строишь. В одиннадцать часов информация для прессы. До этого ни я, ни кто другой не скажут ни слова.
– А куда ты сейчас?
–
Он пошел по улице. Дойдя до угла, оглянулся – сзади никого не было. Викберг исчез. Он свернул направо на Сладдергатан, потом налево на Большую Норрегатан. Хотелось пить. И писать. Он огляделся – никого. Подошел к стене дома и облегчился.
Что– то здесь не так, не выходила из головы мысль, что-то не так.
Что не так? Он не мог сообразить. Почему убили Сведберга? Эта жуткая картина, изуродованное, нелепо изогнутое тело… что здесь не так? Он уже дошел до больницы. Нашел приемный покой и позвонил в дверь. Поднялся на лифте в родильное отделение. В памяти ожила картинка – как два года назад они со Сведбергом пришли поговорить с Ильвой Бринк. Но теперь Сведберга с ним нет.
Словно бы его и не было никогда.
Вдруг он через стеклянную дверь увидел Ильву Бринк. В ту же секунду и она его увидела, причем узнала не сразу. Она подошла к двери и открыла.
И сразу поняла – что-то случилось.
5
Они прошли в регистратуру родильного отделения. Было десять минут четвертого. Валландер рассказал все, как было, ничего не утаивая. Сведберг убит. Одним или несколькими выстрелами из охотничьего ружья. Кто стрелял, когда и почему – пока неизвестно. Он, правда, не стал ей описывать, как выглядит место преступления.
Не успел он закончить, зашла одна из ночных сестер – хотела спросить о чем-то.
– Я пришел с известием о смерти, – сказал Валландер. – Не могли бы вы немного подождать?
Сестра уже собиралась уйти, как Валландер попросил принести ему стакан воды – у него настолько пересохло во рту, что язык прилипал к нёбу.
– Мы все в шоке, – сказал Валландер. – То, что произошло, совершенно непостижимо.
Ильва Бринк не произнесла ни слова, только страшно побледнела. Пришла сестра со стаканом:
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Сейчас – нет, – сказал он.
Он, не отрываясь, опорожнил стакан, но жажду не утолил.
– Я не понимаю, – сказала Ильва Бринк. – Просто не могу понять.
– И я не понимаю. Пройдет много времени, прежде чем пойму. Если вообще когда-нибудь пойму.
Он поискал в куртке ручку. Ручка нашлась, но блокнот он, как всегда, забыл. В корзине для бумаг нашел листок, на котором были нарисованы человечки. Он расправил его и положил на газету.
– Я должен задать несколько вопросов, – сказал он. – У него есть родственники? Должен признаться, что знаю только тебя.