На шестой день

Юрий Самсонов

На шестой день

(Перевод с арамейского)

1

Земля же была безвидна и пуста,

и дух божий носился над водою.

Бытие, 1, 2

– Роскошно, - сказал капитан.
– Удружили, будь они прокляты!

– А нам не любоваться, - ответил Ло Алан.
– Свое сделаем, да и отчалим.

– Все равно мерзость, - сказал капитан. Навалившись на подлокотник, он глядел сквозь прозрачный пол рубки.
– Мерзость и мерзость!

"Аристократ, - подумал Ло Алан.
– Маразматик".

Он замечал, что для капитана все несноснее становится облик

диких миров, которые теперь посещала "Конкиста". Ло Алан знал настоящую причину, знал и то, что капитан к старости стал брюзгой, но было и другое объяснение, его Ло Алан благоразумно держал при себе: капитан был родом с Паризаны. И пусть он в юности бежал оттуда, не вынеся скуки чопорного, аккуратно подстриженного мира, пусть он всю жизнь издевался над соплеменниками, которые пасутся на своих газонах, подобно ископаемым коровам Дуоны, и любуются пейзажами, Ло Алан был убежден, что капитана держит в плену и мучает во сне тот закоулок вселенной, который был его родиной, нежно-зеленая страна детства. Недаром старый волк корчит из себя эстета, дает понять: не нашего поля ягода.

Тело планеты неслышно поворачивалось внизу. Горы протягивали к "Конкисте" каменные ножи вершин, жерла вулканов целились, как зенитные пушки, иные из них действовали, размытый дисперсный дымок ненадолго портил видимость. Местность медленно переходила в пустыню, плоскую, добела раскаленную. Континент был ни на что не годен. Ло Алан еще не видел такого глухого угла.

– Удивительно!
– вырвалось у него.

– Что?
– спросил капитан, и острый зрачок сверкнул в щели между веками.

– Состав атмосферы, - сказал Ло Алан.

– Состав обычный, - лениво сказал капитан.

– В том-то и дело, - Ло Алан произнес это с нажимом.
– Мы можем дышать без скафандров. _Кто побывал здесь до нас_?

– Никто, - сказал капитан после недолгого молчания.
– На моей памяти никто, и раньше тоже. Этим закутком прежде не интересовались, считали, что бесперспективно. Так оно и есть, по-моему. А если бы... гм, разве здесь было бы так?

– Да, - сказал Ло Алан, - но этот континент неудобен.

– Посмотрим на другие, - оборвал капитан, и по его знаку штурман заставил "Конкисту" перепрыгнуть голубой бугор океана. Лоцман, летящий впереди "Конкисты", разгонял облака.

– Выбирайте место, - сказал капитан.
– Как вам - годится?
– зрачок снова прицельно сверкнул между веками.

– Пожалуй, - неуверенно сказал Ло Алан.
– Букет континентов... капитан фыркнул.
– Сделаем облет?

– Поднимемся и снимем, - сказал капитан.
– Для отчета довольно.

– Хорошо, - сказал Ло Алан, и планета прыгнула вниз. Через минуту она стала вогнутым диском. Ло Алан снова увидел покинутый только что континент, белые щупальца полюсов, острова в океанах. И стал рассматривать то, что сам назвал букетом континентов.

Один из них - северный - был огромен, он уходил за правый край диска. Очертания его были неуклюжи, бесчисленные полуострова и заливы местами образовали сплошную бахрому, особенно в северо-западной части. Древняя суша, израненная ледниками.

Южный континент казался детенышем возле соседа. Очертания его были проще: почти треугольник, ограниченный океанами.

От северного континента его отделяла лишь цепочка внутренних морей. В одном месте цепочка прерывалась: континенты были связаны коротким узким перешейком.

Ло Алан хмуро, чуть удивленно вглядывался: внизу все было иначе, дико, но не безжизненно, напротив, континенты были словно зеленые чаши, льды и желтые проплешины пустынь лишь подчеркивали контраст. Еще одна мысль щекотно брезжила в мозгу, но Ло Алан отогнал ее. Он указал штурману на обширную равнину между двумя реками.

– Сюда.

"Конкиста" снижалась. Стали видны деревья и трава. В лесу поблескивали ручьи. Наверное, сырая жара стояла там, внизу. Сквозь прозрачную броню рубки проникло и коснулось Ло Алана нечто подобное дыханию зверя. Грозные джунгли планеты ждали.

– Райское местечко, - сказал капитан, фыркнув.

Ло Алан промолчал. В конце концов, он только знает свое дело. Оно будет выполнено хорошо. Ло Алана не пустили бы на порог академий Паризаны, никто не привил ему безупречного вкуса, и нет ничего стыдного в том, что ему нравится этот нецивилизованный пейзаж. До этого никому нет никакого дела. Если бы этот старый франт прожил молодость в остове брошенной ракеты среди люмпенов Базарды, если бы он повидал ту дюжину чахлых безлиственных кустиков, которую на Базарде называли - Лес! Кусты росли на ржавчине. Школьники совершали там ботанические экскурсии, там происходили народные гулянья. Какое изобилие парадных лохмотьев! Война превратила индустриальную планету в свалку металлолома, а синтетическая пища... Показался бы ты там в своем золоченом скафандре - прописали бы тебе эстетику! Но ты буравил черные межгалактические океаны, герой и щеголь, рыцарь и пират, и тебе не было дела до мальчишек, которым даже во сне не мог присниться шорох листьев и сверкающий ручей. Люди не понимают друг друга - и это понятно. И это еще понятнее, когда разница между ними полтора земных века. Но ведь за полтораста лет можно бы и поумнеть!

Ло Алан вдруг заметил, что капитан смотрит на него в упор. Он внутренне дрогнул, но ответил таким же прямым взглядом. В грозных желтых глазах старика промелькнуло что-то похожее на усмешку. Настоящий дьявол. И все-таки с ним можно ладить.

2

И был вечер, и было утро, день шестый.

Бытие, 1, 31

– Послушайте, - сказал Ло Алан, - вы никогда не искали Прародину?

– Нет, - капитан фыркнул - это заменяло у него смех.
– Когда объявили Премию, я уже был довольно серьезным парнем. Примерно ваших лет.

– Но думали об этом?

– Еще бы... Только недолго. Я посчитал, сколько жизней надо прожить, чтобы добиться толку: получилось черт знает сколько нулей, и я решил, что выгоднее присоединиться к Дуузиду - помните эту историю?
– и не промахнулся. А Премия была недурна.

– Она до сих пор не выплачена?

– Нет, хотя заявок было не меньше тысячи. Но после взрыва Астороги, когда погиб навигационный музей, ни один пес не знает даже направления... Вы не хотите попробовать?

– Нет, - сказал Ло Алан, - я тоже считал... Но как странно: достигнуть Свода Вселенной, заселить миллиарды парсеков - и не знать, где та крохотная планетка, с которой, в сущности, родом мы все.