На штурм будущего! Спецназ «попаданцев»
Шрифт:
— Мы проигрываем войну, — высокий худощавый человек мрачно посмотрел на своих… коллег, пожалуй.
Спорить никто не стал. Поражение следовало за поражением, отступление за отступлением, ситуация становилась все хуже и хуже.
Тяжелейшее положение войск Альянса на Ближнем Востоке буквально вопило: «Сдавайтесь!» — но признавать поражения в Вашингтоне не умели.
Но очередной успех советских и, в некоторой степени, немецких и даже китайских войск был не столь болезненным,
О, здесь можно было бы возразить, вспомнив про Британию, Австралию, Новую Зеландию, Канаду и многочисленные колонии англичан, но только вот джентльмены из самой метрополии уже проклинали тот день, когда поддались на уговоры «кузенов» и позволили втянуть себя в войну.
«Скальпель» фактически отрезал Британские острова от внешнего мира, а регулярные бомбардировки методично уничтожали систему ПВО, промышленность и инфраструктуру. Масштабного голода там пока еще не было, но до его появления оставалось недолго.
Рано или поздно — причем скорее рано, — но у Англии не останется иного выхода, как сдаться. И выглядит сомнительным тот факт, что ее доминионы будут сражаться в условиях капитулировавшей метрополии.
И тогда у США не останется союзников вообще.
— Мы еще пока можем сражаться, — наконец прокомментировал коротышка.
— Отбиваться, вы имеете в виду. Нас даже Альверде отпинать умудрился, — худой старик горько усмехнулся.
— Только лишь потому, что наши лучшие войска застряли в Африке и на Ближнем Востоке, — коротышка, заметно сбросивший вес за последние несколько месяцев, не согласился.
— Это уже неважно. К тому моменту, как мы восстановим потери на Евроазиатском ТВД, этот бразильский мерзавец будет достаточно силен, чтобы мы оказались беспомощны. Уж поверьте, и немцы, и русские с радостью ему в этом помогут.
— Все равно нас им не достать.
— Сейчас. Но сколько мы продержимся? Да, мы можем стать «крепостью демократии», — явно передразнивая нынешнего президента, заметил старик. — И что? Мы продержимся сколько-десять лет? Пятнадцать? И это еще в лучшем случае. Что помешает коммунистам организовать плацдарм в Южной Америке и вторгнуться через перешеек? Природная стеснительность?
— То есть в бомбу вы уже не верите, — сидевший в глубоком кресле мужчина до этого момента молчал на всех встречах. Даже согласие или несогласие с общими решениями он выражал движениями головы.
— Бомба нам не поможет. Что значит один город для Сталина? Причем не русский, а немецкий или еще чей-нибудь? После последней операции его границы уже даже в принципе не досягаемы для наших самолетов.
— Тогда какого хрена мы тратим на нее столько ресурсов? — довольно громко поинтересовался коротышка.
— Такого, что нам нужен мир и безопасность. Мы не способны остановить этот отвратительный любому нормальному человеку Евразийский союз. Нас еще не турнули с континента только благодаря его размерам.
— И как бомба нам это обеспечит?
— Попробуем пойти ва-банк. Пусть пока наши армии сражаются в Африке и Евразии и тянут время. Как только у нас появится работоспособный образец, мы врежем по Суэцу и пригрозим выжечь к чертям собачьим все побережье. И залить все химией.
— Вы сдурели? — коротышка выглядел удивленным. — Британию сразу же зальют в ответ по самый что ни на есть Биг-Бен.
— К черту кузенов. К тому моменту, когда у нас будет бомба, им все равно крышка. Тем более что мы не будем применять химию. Только пригрозим. Вряд ли Сталин удовлетворится уничтоженной Англией, если в обмен он получит кучу пепла и зараженной земли. А потому он согласится на мир — не сможет не согласиться.
— Он ни за что не согласится на возвращение статус-кво, — коротышка все еще не был согласен с аргументацией оппонента.
— Да какой там статус-кво! — худой старик махнул рукой и отрицательно покачал головой. — Просто заключим мир и поделим шарик. Пускай они забирают Евразию и даже эту гребаную Южную Америку. А вот Африка, Австралия и остальное должно достаться нам.
— Сомневаюсь я насчет Африки. Еще пара месяцев — полгода максимум, и Союз заберет северный кусок себе.
— Плевать. Пусть забирают. Все, что нам надо, — это нагнать их в реактивной авиации, а дальше атомные бомбы обеспечат нашу безопасность. А для этого нам нужен мир.
— И еще уговорить Пентагон и Белый дом, — вновь подал голос молчаливый человек в кресле.
— Оставьте, — поморщился старик. — Не надо делать вид, что у вас там нет влияния. В Пентагоне, я имею в виду. Белый дом ваш с потрохами — и все здесь это знают. А если вы намекаете на цену, то позвольте напомнить, что у нас на повестке стоит вопрос о выживании. И ни о чем больше.
— Именно. Мы дали Советам кучу времени и оказались беспомощны. А теперь вы предлагаете дать им еще пару лет. Или сразу пару десятилетий. — Молчун встал из кресла и вышел на свет, оказавшись крепким мужчиной средних лет с аккуратными усами и типично английским носом. А еще он выглядел весьма раздраженным. — Все наши источники говорят о том, что их развитие не только не замедлилось, но только ускорилось. Сейчас мы еще пока способны с ними сражаться — пусть проигрывая в целом, но имея возможность выигрывать отдельные битвы или хотя бы замедлять продвижение их войск. А теперь прикинем, что мы получим через десять лет? Хотите, я скажу? Да нас просто раздавят походя!
— Бомба не даст… — но закончить старик не успел.
— Да еще не факт, что это вообще сработает! Не говоря уже о том, что у Сталина может быть свое Изделие и свой «Манхэттен»!
— Но у нас нет данных о таком…
— А о зенитных ракетах у вас были данные? Или о реактивных самолетах? Или об их новых танках? О том, что союз с немцами настолько плотен? Ваши источники — это куча дерьма и ничего больше!
— Но…
— Мы должны сражаться, черт вас подери! Перевести экономику на военные рельсы полностью, до самого что ни на есть распоследнего завода или автомастерской, раздавить Альверде всей мощью — в том числе и бомбами, и химией, и чумой! Защитить Суэц и Африку и только после этого начинать переговоры. Не раньше!