На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка
Шрифт:
Наконец 21 декабря правительство решило вспомнить о пруссаках. Мобили департамента Сена были брошены без пушек на Стен и Ле-Бурже. Они были встречены сокрушительным огнем артиллерии. Успех при Ла Виль-Эврар не был закреплен и использован. Национальные гвардейцы почти без всякого прикрытия в течение двух дней выдерживали на плато Аврон огонь 50 орудий. После того как многие гвардейцы были перебиты, генерал Трошю вдруг обнаружил, что эта позиция не имеет большого значения, и приказал оставить ее.
Париж был недоволен. Тогда Трошю распорядился расклеить афиши, в которых заверял, что он никогда не капитулирует. И в ночь с 18 на 19 января 1871 года он атаковал оборонительные укрепления, прикрывавшие Версаль. В великолепном порыве французские войска завладели редутом Монтрету,
22 января произошло новое революционное выступление, напоминавшее выступление 31 октября. Национальные гвардейцы 101-го маршевого батальона и 207-го батиньольского батальона, к которым присоединилась толпа народа, атаковали Ратушу, а также тюрьму Мазас, где были заключены обвиняемые по делу о восстании 31 октября. Выступление было подавлено, а его неудачный исход привел к усилению репрессий. «Правительство национальной обороны» одержало победу над парижским народом, но оно готово было капитулировать перед пруссаками.
В этот же день, 22 января, генерал Трошю был заменен на посту главнокомандующего Парижской армии генералом Винуа, но он остался главой правительства.
28 января было подписано соглашение о перемирии сроком на 21 день. Форты Рони и Ножан, которые еще вели огонь, замолчали. Перемирие имело своей целью предоставить «правительству национальной обороны» возможность избрать Национальное собрание, которое должно было высказаться по вопросу о продолжении войны или об условиях мира. Собрание должно было быть созвано в Бордо.
Выборы состоялись 8 февраля. В Париже результаты голосования свидетельствовали о том, что население стоит за продолжение войны и за республику. Однако в большинстве своем Собрание было реакционным: из 750 депутатов 450 были монархистами. Выборы показали, сколь велико было влияние реакционеров среди крестьян. Именно поэтому Бордоское собрание получило прозвище собрания «деревенщины» [49] .
Главным деятелем этого реакционного собрания был Тьер, так называемый освободитель страны [50] . Еще до того как он стал убийцей коммунаров, он договорился с Бисмарком о перемирии, но оно было сорвано выступлением 31 октября в Париже. Он саботировал оборону, вместо того чтобы предоставить себя в распоряжение Турской делегации, которой руководил Гамбетта. Для Тьера врагом были не пруссаки, а народные массы, парижские патриоты, которые не хотели капитулировать. Тьер, цинично спекулировавший на всех предрассудках, на ретроградных чувствах, на ненависти реакционеров к Парижу, готовился сыграть в Бордо, а затем в Версале свою отвратительную роль.
[49] Одним из первых так охарактеризовал это собрание мелкобуржуазный радикал адвокат Гастон Кремьё (впоследствии один из руководителей Марсельской Коммуны).
– Прим ред.
[50] Так называли Тьера буржуазные историки, восхвалявшие его за то, что, став президентом республики, он выплатил военную контрибуцию Германии и подготовил этим вывод немецких войск из Франции.
– Прим. ред.
Собрание реакционеров в Бордо показало, как ненавидело оно Париж. Оно оскорбляло Париж. Оно осмеливалось обвинять парижскую национальную гвардию в том, что она бежала от врага. Это Собрание, избравшее Тьера главой исполнительной власти [51] , некоторое время не решалось подписать мир с Германией. Но
[51] 17 февраля 1871 года. – Прим. ред.
Уже 19 февраля Тьер сообщил Национальному собранию список членов своего правительства. Министром иностранных дел в нем был Жюль Фавр, то есть тот самый человек, который поддерживал контакт с Бисмарком во время осады Парижа.
Прелиминарный договор о мире был подписан в Версале 26 февраля, после чего Тьер тотчас же выехал обратно в Бордо, где Собрание (на обсуждение которого был срочно поставлен вопрос о ратификации этого мирного договора) одобрило его 546 голосами против 107.
Впоследствии с этим Собранием сравнилось в подлости другое – то, которое собралось в Виши 10 июля 1940 года. Но если в Бордо депутаты от Эльзаса протестовали против аннексии Эльзаса и Лотарингии, то в Виши предатели не обмолвились ни словом, когда в октябре 1940 года гитлеровцы аннексировали Эльзас и Лотарингию. В Национальном собрании Виши никто не поднял голоса против измены, ибо решительные патриоты – коммунисты – были уже изгнаны из него. Но история помнит, что Французская коммунистическая партия в условиях оккупации родины подняла голос протеста возмущенной Франции.
Антинациональная позиция Бордоского собрания вызвала в Париже огромную тревогу. В конце января [52] в Зимнем цирке состоялось собрание национальных гвардейцев. 15 февраля в зале Тиволи на улице Таможни происходило второе собрание представителей национальной гвардии.
В ходе этого собрания было решено, что все батальоны национальной гвардии объединятся вокруг Центрального комитета. 24 февраля 2 тысячи делегатов от рот национальной гвардии приступили к выборам Центрального комитета. Было решено, что части национальной гвардии будут признавать своими командирами только тех, кого они выберут сами. Это было ответом на назначение генерала Винуа, подписавшего капитуляцию Парижа в качестве военного губернатора столицы.
[52] 28 января 1871 года группа офицеров 145-го батальона национальной гвардии, создав свой Инициативный комитет, обратилась ко всем батальонам с предложением выделить делегатов в окружные комитеты национальной гвардии, а затем организовать на этой базе Центральный комитет. Собрание в Зимнем цирке состоялось 6 февраля.
– Прим. ред.
Парижане понимали, что «правительство национальной обороны» предало их. Они были возмущены подписанием и ратификацией прелиминарного мирного договора. Они собирались ответить на него достойным образом, когда немецкие войска вступили в столицу в соответствии с условиями соглашения, одобренными Тьером. 26 февраля, в тот самый день, когда в Версале был подписан прелиминарный мирный договор, парижские патриоты увезли пушки национальной гвардии, находившиеся в том секторе, который должны были занять немцы.
Эти пушки были отлиты на средства, собранные по подписке среди парижан во время осады столицы, и народ, естественно, не хотел, чтобы они попали в руки захватчиков. Вот почему патриоты тащили на руках вплоть до площади Вогезов орудия, стоявшие на авеню Ваграм, в Нёйи и в Отёйе. Затем их распределили между Бютт-Шомоном, Бельвилем, Шаронном, Лa-Виллетом и Монмартром.
В тот же день около 40 тысяч национальных гвардейцев приняли участие в манифестации, прошедшей по улицам Парижа. На Восточном вокзале народ захватил оружие. Два дня спустя Монмартр был охвачен волнением, народ предместий вооружался. Все это происходило за несколько дней до вступления немцев в Париж; поэтому в случае столкновения между парижским народом и оккупантами можно было опасаться худшего.